Темная игра смерти. Том 2 - Симмонс Дэн - Страница 2

Винсент грубо вытащил девушку из темницы и поволок к крутой узкой лестнице. Она успела увидеть темную кухню колониальных времен и маленькую гостиную с обогревателем, который мерцал в крохотном камине. Лестница вела в короткий темный коридор, откуда Винсент втолкнул ее в комнату, залитую светом свечей.

Натали замерла на пороге с широко раскрытыми глазами. Мелани Фуллер лежала, свернувшись в позе зародыша, под целой горой одеял и покрывал на походной кровати. В комнате с высоким потолком имелось единственное окно, закрытое шторами. На столах, подоконнике, каминной полке и на полу вокруг кровати горели, по меньшей мере, три дюжины свечей. Повсюду сохранились свидетельства того, что когда-то здесь жили дети, – сломанный кукольный дом, колыбель с металлическими прутьями, похожая на клетку для маленького зверька, древние тряпичные куклы и неприятный манекен мальчика, который, казалось, подвергся длительному воздействию радиации. Его покрытый пятнами череп лишь кое-где был скрыт редкими пучками волос, а отслоившаяся на лице краска походила на внутренние кровоизлияния.

Мелани Фуллер повернулась и взглянула на девушку, стоявшую в дверях.

– Ты слышишь их? – прошептала она.

Но в комнате, если не считать тяжелого дыхания Винсента да учащенных биений сердца Натали, царила полная тишина. Девушка ничего не ответила.

– Они говорят, что уже пора, – прошипела старуха. – Я послала Энн домой на случай, если нам понадобится машина.

Натали бросила взгляд в сторону лестницы, но путь ей снова преграждал Винсент. Она оглядела комнату в поисках возможного оружия. Металлическая колыбель была слишком громоздкой, манекен тоже наверняка не годился. Если бы у нее был нож или еще что-нибудь острое, она могла бы попытаться воткнуть его старухе в горло. Интересно, как поведет себя этот живой длинноволосый манекен, если погибнет его властительница? Мелани Фуллер, впрочем, тоже казалась живым трупом – в трепещущем свете кожа ее отливала такой же синевой, как и волосы, левый глаз почти полностью закрылся.

– Скажи мне, чего хочет Нина, – прошептала она. Взгляд ее блуждал по лицу Натали. – Нина, скажи мне, чего ты хочешь? Я не собиралась убивать тебя, дорогая. Ты тоже слышишь голоса, моя милая? Они предупредили меня о том, что ты придешь. Они сказали мне о пожаре и о реке. – Она прерывисто задышала. – Мне надо одеться, но моя чистая одежда у Энн, а туда слишком далеко идти. Я должна немного отдохнуть. Энн принесет ее. Нина, тебе понравится Энн. Если захочешь, ты можешь взять ее…

Натали застыла на месте, чувствуя, как в ней поднимается животный ужас. Возможно, это ее последний шанс. Что, если она попытается проскочить мимо Винсента, скатиться вниз по лестнице и найти выход? Или наброситься на старуху?

Она снова пристально посмотрела на Мелани Фуллер. От нее пахло неухоженным телом, детской присыпкой и потом. Теперь Натали совершенно не сомневалась в том, что именно эта тварь повинна в смерти ее отца. Она вспомнила, как видела его в последний раз – они обнимались на прощание в аэропорту после проведенного вместе Дня благодарения. Он благоухал свежим мылом и хорошим табаком, но глаза его были почему-то грустными. Может, он чувствовал тогда, что они больше не увидятся?

И Натали решила, что Мелани Фуллер должна умереть. Все тело ее напряглось, готовое к броску.

– Мне надоела твоя дерзость, девчонка! – вдруг заверещала старуха. – Что ты здесь делаешь? Ступай и займись своими обязанностями! Ты знаешь, как папа поступает с непослушными черномазыми? – И она закрыла глаза.

И тут Натали будто острым лезвием топора вскрыли череп, и кто-то насильно проник в ее мозг. Голову словно охватило огнем. Она повернулась, начала падать вперед, но с трудом сохранила равновесие. Тело вдруг задергалось в каком-то полубезумном танце. Натыкаясь, как слепая, на стены, Натали сделала шаг назад и рухнула на Винсента. Тот схватил ее своими грязными руками за грудь. От него тоже несло мертвечиной. Резким движением он разорвал рубашку Натали.

– Нет-нет-нет, – бормотала старуха в забытьи, как сомнамбула. – Сделай это внизу. А труп отнеси обратно в дом, когда закончишь. – Она приподнялась на локте и уставилась на девушку одним глазом, из-под тяжелого века другого виднелся лишь белок. – Ты солгала мне, милочка. У тебя нет никакого сообщения от Нины.

Натали открыла было рот, чтобы ответить или закричать, но Винсент схватил ее за волосы, а другой рукой зажал лицо. Вытащив ее из комнаты, он поволок девушку вниз по лестнице. Она пыталась отбиваться, цеплялась за шероховатые перила, но Винсент не торопился. Он отрывал ее пальцы от перил, затем грубо пинал ногами.

Натали откатилась к стене, желая свернуться в тугой невидимый клубок, но парень снова вцепился ей в волосы и сильно дернул на себя.

Тогда она с криком вскочила и изо всех сил ударила его в пах. Он без труда поймал ее ногу и резко дернул. Натали успела повернуться, но недостаточно быстро, лодыжка хрустнула, как сухая ветка, и она тяжело рухнула на пол. Жгучая боль охватила всю ее нижнюю часть тела.

Она оглянулась как раз в тот момент, когда Винсент вытащил нож из кармана своей армейской куртки и открыл длинное лезвие. Натали хотела отползти в сторону, но он ухватил ее за рубашку и почти приподнял над полом. Джинсовая ткань не выдержала и с треском разорвалась, кусок рубашки остался у него в руках. Натали продолжала ползти вперед по темному коридору, пытаясь нащупать хоть что-то, что можно было бы использовать вместо оружия. Но кроме холодных досок, которыми был устлан пол, ничего не попадалось.

Услышав тяжелую поступь над головой, девушка перекатилась на спину и, развернувшись, впилась зубами в ногу своего преследователя. Тот не дернулся и не издал ни единого звука. Лезвие ножа мелькнуло в воздухе, рассекая кожу на плече Натали. Она задохнулась от жгучей боли и подняла руки в тщетной попытке защититься от нового удара.

И тут на улице прогремел взрыв.

– Проблема заключается в том, что я никогда никого не убивал, – произнес Тони Хэрод.

– Никого? – переспросила Мария Чен.

– Никого, – подтвердил он. – И никогда.

Мария Чен кивнула и долила шампанского в фужеры. Они лежали лицом друг к другу в огромной ванной отеля «Каштановые холмы». В зеркалах отражалась единственная горящая ароматическая свеча. Хэрод откинулся назад и посмотрел на Марию из-под тяжелых век. Ее смуглые ноги возвышались между его коленями, лодыжки под пенящейся водой нежно касались его ребер. Пена скрывала все, кроме выпуклости ее правой груди, но он различал сосок – упругий и сладкий, как спелая клубника. Тони любовался изгибом ее шеи, тяжестью черных волос, когда она запрокидывала голову, чтобы глотнуть шампанского.

– Двенадцать часов, – заметила Мария Чен, бросив взгляд на золотой «ролекс» на полке. – С Новым годом!

– С Новым годом, – ухмыльнулся Хэрод, и они чокнулись полными фужерами. Они начали отмечать праздник с девяти вечера. Это Марии Чен пришло в голову принять совместную ванну. – Никогда никого не убивал, – снова повторил Хэрод. – И не испытывал в этом необходимости.

– Похоже, теперь тебе придется это сделать, – заметила Мария Чен. – Джозеф сегодня перед уходом напомнил, как бы между прочим, что мистер Барент настаивает на твоей кандидатуре.

– Да. – Хэрод вылез из ванны и поставил фужер на полку. Обтершись махровым полотенцем, он протянул руку Марии. Та не спеша, как Афродита, выбралась из пенящихся пузырей. Хэрод принялся нежно вытирать ее тело, проводя мягким полотенцем по спине, по груди. Когда он коснулся ее живота и бедер, она чуть раздвинула ноги. Выронив полотенце, Хэрод подхватил девушку на руки и понес в спальню.

Ему казалось, что такое с ним творится впервые. С пятнадцати лет он не спал с женщиной, которая отдалась бы ему по доброй воле. Он всегда лишь грубо брал их. Кожа Марии Чен пахла лавандой и ароматическим мылом. У нее перехватило дыхание, когда он медленно вошел в нее, и они покатились по необъятному пространству мягких простыней. Их тела слились воедино, губы и руки жадно ласкали друг друга. Когда Мария оказалась сверху, Хэрод закрыл глаза и застонал. Почувствовав приближение оргазма, он прильнул к ней с такой силой, с какой падающий в бездну человек цепляется за последнюю ветку в надежде удержаться.