Дети Хаоса - Дункан Дэйв - Страница 5

Бенарда не волновало, куда ведет его новая подруга. До сих пор он не знал, что плечо у него – эрогенная зона, но теперь все яснее узнавал, пока девушка его гладила и похлопывала. Поскольку было лето и стояла жара, он надел лишь сандалии из плетеного тростника и рабочую блузу – кусок перепачканной глиной холстины с кучей карманов для разных полезных вещей, который держался на двух лямках.

Девушка была в красном платье до бедер, таком прозрачном, что просвечивала грудь. Даже в тусклом свете Бенард видел, что она потрясающе красива, а ее пропорции идеальны. Ему требовались натурщицы – будет ли святотатством использовать шлюху в качестве модели для богини?

– Зови меня Хидди.

– Бенард Селебр, – сказал он.

– Ты такой храбрый!

«Такой пьяный, дамочка…» Он вел себя как безумец!

– Любой мужчина с радостью спас бы красавицу вроде вас.

– Бросил вызов веристам! – Она с восхищением сжала его бицепсы. – Какой сильный! Гончар?

– Художник. По большей части скульптор.

– А что это такое?

– Каменщик.

Близко к истине.

– Ты говоришь не как каменщик. – Видимо, она хотела выпытать, сколько денег с него можно взять. – А как придворный.

– Меня вырастили во дворце.

Она радостно рассмеялась.

– Тогда все понятно. О, ты не раб?

Ее ловкие руки наткнулись на печать, прикрепленную к его запястью, знаку уважаемого свободного гражданина.

– Нет.

– Ты похож на флоренгианина!

Она успела заметить его черные волосы и смуглую кожу – у любого вигелианина она гораздо светлее даже в середине лета.

– Не все флоренгиане рабы. Я заложник.

– А что такое «заложник»?

По всей видимости, Хидди получила весьма скудное образование, да и выговор выдавал в ней крестьянскую девчонку, совсем недавно пришедшую в город со строительства ирригационных каналов.

– Ну, когда мне было восемь лет… – Проклятье! На что он тратит время? – Спроси лучше, когда я протрезвею.

Он поцеловал ее, и губы девушки зажгли пламя, которое быстро побежало вниз, охватив все тело. Он взмок и лишь чудом не налетел на стену.

– Уже недалеко, любимый, – прошептала она. – О, я не могу дождаться…

– Хорольдсон сделал тебе очень больно?

– А? Не-е, он считает себя крепким и жестоким парнем. Его возбуждает, когда я кричу и вырываюсь.

– Ты с ним давно знакома? – мрачно спросил Бенард.

– Встречалась пару раз. Он много о себе воображает, а на самом деле ужасно неуклюжий и предсказуемый. Вот мы и на месте!

Они подошли к лестнице в большое здание, отделанное крашеной плиткой. Фонари отбрасывали неровный свет на картинку, которую Бенард знал и презирал: обнаженная фигура в человеческий рост с женской грудью и вульвой, мужской бородой и фаллосом. Эриандер, двуполое божество соития и безумия, уродливейший образ, по мнению Бенарда, оскорбляющий все законы красоты.

Он замер на месте.

– Нет! Я не могу туда войти, Хидди!

Посвященный Анзиэль не имел права поклоняться Эриандер в Ее храме.

Хидди рассмеялась, словно ей уже приходилось сталкиваться с подобными возражениями, и она знала, что с ними делать.

– Милый, ты вспотел, точно конь. Смотри-ка, что у меня тут, м-м-м?

Платье упало на землю, и она осталась в одних сандалиях. На лице у нее застыло удивленное выражение.

От его блузы наверняка поднимался дым, но пульсирующая животная похоть уступила место совсем другому виду возбуждения. В мягком свете фонарей она являла собой такой образ женского совершенства, какой ему еще не приходилось видеть. Типичная вигелианка с молочно-белой кожей и почти невидимым золотистым пушком между ног и подмышками; у нее были стройные ноги, плоский живот, бедра широкие, но безупречной формы, грудь высокая и твердая. Волосы золотистым облаком кудряшек окутывали голову. Что из этого реально, а что – дар ее богини?

– Идем со мной, Бенард! – Она протянула руку, и ему показалось, что весь мир сосредоточился вокруг нее.

Хмельной туман рассеялся.

– Нет! – пробормотал он. – Я не могу. Только не там.

– Ты дал обет воздержания? – Она недоверчиво улыбнулась.

– Нет, но я не могу… не могу туда войти.

– Ты женат? Большинство мужчин это не волнует.

– Не женат.

– Ты ведь меня хочешь. Очень хочешь! А я хочу тебя! Неужели ты всю жизнь имел дело только с камнями?

– Повернись.

Хидди удивленно повернулась. Бенард не увидел на ее теле ни родинок, ни веснушек. Она была очень молода и так красива, что поклонники наверняка ходили за ней толпами. Нимфы Эриандер утверждали, что их орден священен, а сами они очень опасны. Бенард подозревал, что это всего лишь гильдия проституток, способных превращать мужчин в слюнявых идиотов не лучше, чем любая другая женщина. Он никогда не пользовался их услугами – не потому, что боялся их умения порабощать, дарованного богиней, а потому что другие женщины были не менее соблазнительны и доступны.

– Встань там, – сказал он, и Хидди послушно поднялась на две ступеньки. – Не шевелись. Положи одну руку на бедро, а другую выстави вот так. Подними подбородок.

Охваченный восторгом, он смотрел на ее роскошную грудь и розовые соски.

– Бенард! Мужчины обычно не только смотрят! Разве ты не хочешь меня поцеловать? – Она похлопала накрашенными ресницами.

– Нет, – хрипло ответил он. – Послушай, я вырезаю статуи Светлых для Пантеона. Это мой первый большой заказ, очень большой… Мне нужна натурщица для Анзиэль, богини красоты. Она направила меня к тебе. Ты будешь моей моделью.

Хидди нахмурилась, решив, что он над ней смеется.

– И что надо делать?

Она наверняка встречала много странных мужчин, но такого необычного – едва ли.

– Просто стоять. Твоя красота запечатлеется в мраморе на века. Твои внуки будут восхищаться твоей красотой.

Неожиданно расхохотавшись, она сбежала вниз по ступеням и попыталась его обнять.

– Сделаем это завтра! А сегодня будем веселиться! – Она хотела его поцеловать. – Ты так красиво говоришь, Бенард! Покажи мне, что ты умеешь делать! Я хочу тебя! И мечтаю доставить тебе удовольствие.

Он оттолкнул ее на расстояние вытянутой руки.

– Твоя богиня не будет против, если ты станешь моделью?

Хидди надулась. Она могла дотянуться только до его рук и принялась их ласкать. Даже это заставило его дрожать от желания.

– А почему Ему быть против? Он дарит всем радость.

– Тогда приходи ко мне днем. Я живу… работаю… в сарае во дворе за Пантеоном. Я сделаю несколько пробных моделей. Из глины. Мне нужно увидеть тебя при свете дня, но вообще-то я работаю по памяти.

Он знал, что никогда не забудет ее такой, какой она предстала перед ним сейчас.

– Но я тебе обязана…

– Ничем ты мне не обязана. Спасибо, Хидди. Я увидел идеальную женщину, и этого достаточно. Да снизойдет на тебя благословение двенадцать раз.

– Ты меня презираешь! Ведешь себя так, будто я грязь у тебя под ногами!

Ее голос дрогнул, однако внимательный наблюдатель заметил бы, что она вовсе не собирается лить слезы. Бенарду на выручку пришла его внимательность.

– Ни одного синяка! Нигде! Ты совсем не пострадала! – У нее на руках даже не было красных пятен; ничего, что указывало бы на то, что ее щипали, били или хватали. – Значит, люди говорят правду? Ты и в самом деле использовала против него чары. И против меня! – Он с такой силой ее оттолкнул, что она пошатнулась.

– Кто говорит? Какую правду?

Она снова потянулась к нему, однако Бенарда неожиданно охватил гнев, и он отбросил ее руки.

– Довольно.

В самых неправдоподобных легендах говорилось, что нимфы могут поработить мужчину одним прикосновением. Вот дерьмо! Неудивительно, что он превратился в слюнявого идиота! Хидди околдовала дружков Катрата, чтобы они на него не набросились; выходит, это Хидди его спасла.

– До свидания, Хидди! – Бенард повернулся и побежал прочь.

Орлад Орладсон слушал бога, это было четвертым испытанием второго уровня. Он стоял с завязанными глазами перед Его изображением, сжимая в правой руке бронзовый меч, а в левой – топор. Он был полностью обнажен, если не считать веревочного ошейника, который носил с тех самых пор, как три года назад выиграл право на послушничество. Командир войска Гзург разрешил кандидатам просить одежду для этого испытания, поскольку оно проходит в ледяном Нардалборге, но, естественно, все они с презрением отказались продемонстрировать такую слабость.