Джаваховское гнездо - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/37
- Следующая
Все выше уходит вдаль тропинка. Все быстрее, стремительнее шагает по ней юный грузин. Теперь уже он не слышит грома, не видит молний. Вдали мелькает ограда. Это усадьба, выстроенная по образцу грузинских, — усадьба Ага-Керима.
— Стоп, Сандро, стоп!
Мальчик останавливается перевести дыхание. Его мокрая одежда липнет к телу. Ноги подкашиваются от усталости и дрожат. Но голова его светла и мыслит здраво, как будто переправа вплавь по Куре и бешеный переход по горам остались там, далеко позади, в прошлом.
Ага-Керим только что приготовился уснуть на тахте, как перед ним предстала Гуль-Гуль.
— Пришел грузинский мальчик из гнезда джаным-Нины, хочет говорить с тобой, повелитель.
И за нею в дверь просунувшееся, бледное от усталости лицо и черные добрые, блестящие глаза.
— Это ты, Сандро? Входи, входи, мой сокол. Всегда рады гостям в сакле Керима, а такому гостю подавно. Но что с тобою, соколенок? Ты мокр, как рыба. Скорее, скорее дай ему мой бешмет и чевяки, Гуль-Гуль, да разогрей хинкала на ужин. Нет ли баранины от обеда? И вина, вина, что храним для русских гостей, подай сюда, Гуль-Гуль.
Сандро устал, как загнанная лошадь. Но у него есть еще силы улыбаться гостеприимным хозяевам, благодарить.
Через полчаса обсушенный, в бешмете Ага-Керима, который висит на нем, как на вешалке, и волочится в виде шлейфа сзади, сидит он у дымящегося очага, ест, пьет и рассказывает, все, что узнал от Маруси.
О пропаже Дани Ага-Керим уже знает. Он ревностно помогал всем «джаваховским» искать ее в горах. Но новые открытия ценны. Надо только обдумать план, как поступить умнее. Надо проверить, насколько верно то, что пропавшая девочка в Совьем духане.
Ага-Керим бек Джамала сидит несколько мгновений задумавшись.
— Как думает об этом подруга и жена моя Гуль-Гуль? Могла бы сделать это ее сестра Леила-Фатьма? — спрашивает он, внезапно устремляя на молодую женщину пытливый взгляд.
Вопреки обычаю горцев, Ага-Керим всегда советуется с женою, которую любит нежно и глубоко.
Гуль-Гуль склоняет голову, потом поднимает глазе на мужа.
— Леила-Фатьма любит деньги и не задумывается долго над тем, как их приобрести, — смущенная за старшую сестру, отвечает она.
— Ты права, как и всегда, моя голубка. Значит, эта русская девушка находится, вероятно, еще в усадьбе Мешедзе. Надо тотчас скакать к княжне Нине, узнать истину и найти способ, с помощью Аллаха, как выручить несчастную. Леила-Фатьма не так проста, чтобы выпустить из рук такую пленницу. Ну, Сандро, едем.
Ага-Керим кивнул головою. Сандро вскочил на ноги, готовый бежать на край света по первому приказу молодого горца.
— Эй, Сафор, седлай нам коней!
Слуга бросается исполнять повеление своего господина. Ага-Керим заряжает револьверы. Один себе на дорогу, на всякий случай, другой передает Гуль-Гуль.
— До завтра не жди, звезда моя. Слышишь? И да будет тебе это охраной!
— Так, повелитель.
Черная головка красавицы склоняется покорно. Потом вдруг вскидываются испуганно глаза ее на лицо мужа.
— Кура в разливе. Берегись. Кони могут унести в пучину, господин очей моих. Но как ты, юноша, добрался сюда? — обращает она изумленный взгляд на Сандро.
— Как? Очень просто: переплыл реку вплавь, без коня, — говорит он, скромно опустив голову.
В глазах Ага-Керима скользит что-то быстрое, как бег молний.
— Молодец! — говорит он взволнованным голосом. — Я горжусь, что ты друг мне, Сандро!
Весь «питомник» Нины в сборе, в рабочей комнате. После ужина здесь каждый вечер собираются читать. Нет только Сандро. Но всем известна любовь юноши к лошадям. Должно быть, помогает их убирать на ночь своему приятелю Аршаку.
Люда сидит в центре стола. Перед нею томик Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Гема приютилась подле Люды, уронила ей на колени свою темную головку и машинально наматывает себе на пальцы черные кольца кудрей.
С тех пор как нет Дани, хрупкая, нежная Гема льнет к тете Люде и, как осиротевшая птичка, жмется под ее крыло. Мечты Гемы разбиты. О, как прочно запала ей в душу красивая, милая девочка, умеющая извлекать из арфы такие чудесные песни! Ее игра олицетворяла для Гемы и колыбельную, и робкие первые мечты о заоблачной фее, счастье в отрочестве. Ее так горячо, со всем пылом восточной души, как родную сестру, полюбила Гема. А она? Она, Даня, даже не обратила внимания на нее. Она такая гордая, властолюбивая, избалованная — настоящая царевна из сказки.
Маруся тоже думает о Дане, слушает мягкий бархатистый голос тети Люды, и в сердце девочки вливается уверенность: «Теперь они ее найдут. Да, найдут. Ага-Керим, мудрейший из людей, сумеет помочь „другу“. Только бы не погиб в горах Сандро, этот отважный, отчаянный Сандро, для которого буря, гроза и обвалы один пустой звук».
Селтонет слушает чтение с захватывающим интересом. Румянцем пышет ее разгоревшееся лицо. Ведьмы, утопленницы, бледная панночка, Украина с ее таинственной, словно заколдованной природой. Ах, как там хорошо! Когда она будет богата, будет женою какого-нибудь знатного бея, она поедет туда, купит хутор, будет важной барыней на зависть всем, самым знатным.
— Гляди, гляди, — подталкивая Селима под локоть, шепчет Валь, — гляди на Селту. Она настоящая ведьма, та самая, что гонялась за панночкой в майскую ночь.
Селим вздрагивает, глядит растерянно, ничего не понимая, глядит на Валя с думой о Селтонет.
Для Селима Селта все, весь мир, родина, Кабарда. Воспоминания детства и она, Селта, его сестра по племени. Отроческие проказы — и живая, быстрая, ловкая, как серна, Селтонет. Первая юность, тихие задушевные беседы о родине и снова она. Лучший друг и сестра она ему, Селиму. Он — джигит, кабардинец. Женщина для джигита — ничто. Это раба, служанка, рабочая сила в доме. Но для него, Селима, Селта не то. Какую-то странную власть имеет она над ним.
Правда, она старше, умнее. Она умеет зажечь в нем отвагу, толкнуть его на любой подвиг. Она уже толкнула его. Он помог Леиле-Фатьме увезти Даню. Он совершил нечестный поступок. Его совесть говорит ему об этом весь этот месяц. И все ради нее, Селтонет. А она? Она приняла это от него как должное и не видит его мучений. О, как он страдает! Особенно по ночам, когда остается один на один со своими мыслями. Ему бесконечно мучительно видеть горе «друга», тети Люды, Гемы, всех. И потом, что такое Леила-Фатьма? Сейчас, слушая повести русского писателя-поэта, он, Селим, представляет себе тип Леилы-Фатьмы в виде ведьмы, колдуньи, способной на все. Даня беззащитна в ее руках, там, в далеком Дагестане. Она, Леила, может в минуту безумия убить даже девочку.
При одной мысли об этом кровь стынет в жилах мальчика.
«Творец всемогущий, спаси ее! — мысленно повторяет он. — Спаси, не дай погибнуть!»
Кто-то подскакал к воротам.
Тетя Люда опускает книгу на колени. «Друг» поднимает лицо.
— Может быть, привезли Даню?
В Нине загорается надежда.
Старый Михако, слушавший в дальнем уголку комнаты чтение, встает.
— Пойду узнать, княжна-ясочка, — говорит он. — Пойду узнать.
Но идти узнавать не приходится. Ржание коней уже на дворе, у дома. Слышен характерный кавказский говор. Звучный мужской голос отдает приказание Аршаку провести коней. Потом шаги двух пар ног, обутых в мягкие чевяки. Снова уже чуть слышно брошенные фразы у самого порога, и дверь широко распахивается.
— Ага-Керим!
Да, это он, Ага-Керим. За ним Сандро.
— Привет мудрой и прекрасной хозяйке! Благословение Аллаха да почиет над ее головой! — говорит бек Джамала, отдавая обычный поклон.
— Будь желанным, дорогим гостем, храбрейший из джигитов страны!
Дети почтительно встают навстречу Ага-Кериму. О его смелости и отваге сложились целые легенды в горах. Особенным обаянием, благодаря его фантастическому прошлому, окружена особа аги.
Но любезный, рыцарски обходительный постоянно со всеми, в этот раз строг и неприступен Ага-Керим. Орлиным взором обводит он кунацкую, останавливает его на Нине, хмурит черные брови и, тряхнув головою, говорит:
- Предыдущая
- 25/37
- Следующая
