Серебряный волк - Гореликова Алла - Страница 49
- Предыдущая
- 49/51
- Следующая
— Месть, — вздыхает отец Лаврентий, — всего лишь месть. Ведь тебе не стало легче… Я прав, Сережа?
Я прикрываю глаза. Прав, не прав… какая разница? Я не жалею.
Софкина узкая ладошка ложится на лоб. Холодная, хорошо…
— Опять лихорадит, — озабоченно сообщает сестренка.
— Ерунда, — как могу твердо, говорю я. — Пара дней, и все пройдет.
— Тебе поспать надо.
Легко сказать…
— Угу. Вы сюда еще с десяток жалельщиков приведите, тогда уж точно посплю.
— Вот здесь он прав, — заявляет вдруг отец Лаврентий. — Нечего этого остолопа жалеть. Иди-ка ты, Софьюшка, к себе и отдохни. А мы тем временем ему мозги вправим. По-мужски.
Софкина ладошка скользит по лбу, по волосам… Да ладно тебе!
— Не плачь, — шепчу я.
— Не буду, — всхлипывает Софи.
Я провожаю ее взглядом. Спрашиваю:
— И как вы собираетесь мозги мне вправлять? Битьем?
— Дурнем был, дурнем и остался, — бурчит Васюра. — Толку вправлять то, чего нет? Я думал, тебя хоть Лека думать выучит… у него-то получалось.
— Таким дурням, — сообщает отец Лаврентий, — неплохо вправляет мозги внезапная ответственность. Я собираюсь взвалить на тебя страну, Сергий.
В ушах звенит, думаю я. Крови много потерял, да еще и лихорадка… вот и до бреда дошло. Магознатца бы хорошего, вместо здешних коновалов. Но чего нет, того нет. Не королеву же дергать по каждому пустяку. Так что терпи, Серый.
— Он не понял, — говорит Васюра.
— Что я должен был понять?
— Ты собираешься разобраться с Юрием?
— Да… прах меня забери, да!
— А потом?
— Что… потом?
— Вот именно, — вздыхает отец Лаврентий, — что потом? Двенадцать Земель останутся без короля. Один законный наследник убит, другой — слишком мал. В Славышть набежит десяток сомнительных претендентов, начнутся склоки, потом, Боже упаси, убийства, и кончится все тем, что мы получим двенадцать грызущихся между собой княжеств, беззащитных перед Югом.
— Так что же, — медленно спрашиваю я, — оставить на троне наглую сволочь? Спустить с рук убийства… переворот? Может, прикажете на колени передним стать и сапоги вылизать?!
— Ишь, завелся, — упрекает Васюра. — И откуда силы взялись. Думаешь, мы с ним разобраться не хотим? За все ответит… А вот скажи, парень, кто после Юрия должен сесть на трон?
— Ну… — Я задумываюсь. Вопросики у них! С ясной головой не вдруг ответишь…
— Ото ж. Нукаешь… Повторите ему с самого начала, отец Лаврентий. Просто и доступно. Чтобы понял.
— Вряд ли ты слышал, Сережа, — отец Лаврентий садится на край кровати, на место Софки, и начинает рассказывать тихо, почти шепотом, — но чары братства — вполне законный, официально признанный метод принятия в семью. Приравниваются к братству по крови.
— Не слыхал… — Я замолкаю. К чему он клонит?! — Отец Лаврентий, так… неправильно. Да кто б тогда позволил — принцу?!
— А почему нет? — Васюра встает, меряет комнату непривычно тяжелыми шагами. — Ты не знаешь, Серый. И Лека не знал. Но король… наш король… он рад был вашему побратимству. И заверил его. Конечно, это не оглашалось… широко. Но, нравится тебе это или нет, ты — законный наследник. После Валерия. Это не мы придумали. Такова воля короля Андрия. Он считал тебя достойным.
— Достойным — чего?!
— Он не справится, — машет рукой Васюра. — Безнадежно.
— А куда он денется? — мрачно возражает отец Лаврентий. — Сережа, корона — твоя. Я прошу тебя привыкнуть к этой мысли как можно скорее.
— Но… отец Лаврентий! Я не знаю… Все равно это неправильно!
— У нас нет другого способа сохранить страну. Прости, Сережа, но ты должен. Хотя бы — пока не вырастет Егорка. Вы с Лекой дружили всю жизнь… вместе служили…
— Мы разные. Васюра прав. Лека умел думать! Вот был бы король… А я… Когда надо принять решение, меня несет. Я не думаю вообще. Хороший получится правитель! Найдите кого-нибудь другого.
— Разве что Юрия, — жестко отвечает Васюра. — Как, согласен?
— Вы с Лекой одинаково смотрели на мир, — глухо произносит отец Лаврентий. — И это тот взгляд, какой хотел видеть у своего наследника Андрий. Пойми, Сережа, некому больше. Выбора нет. Наследник Андрия, наследник Алексия… подошли бы еще князья Гориславские, все-таки младшая ветвь королевского рода, — но князь Евгений не удержит страну, характер не тот. Остальные — равны. Возвысь одного, другие оскорбятся.
— А с меня не оскорбятся! — возражаю я. — Пришлый! Сопляк! Всей родни — дед, да и тот в Таргале!
— Парень с королевским родовым амулетом на шее, — чеканит Васюра. — Отслуживший на южной границе. Спасший страну от войны с империей. Отомстивший за смерть законного короля и его наследника.
— А не хочешь, чтобы пришлым честили, — словно, между прочим, заявляет отец Лаврентий, — так можно объявить, что убит — Сергий. И пусть принц Валерий сядет на отцовский трон. Вас не было в Славышти два года, и слишком мало осталось тех, кто смог бы распознать подмену.
— Отец Лаврентий, — тихо говорю я, — вы авантюрист. Махинатор. У вас вообще совесть есть?
— Совесть — это роскошь, Сережа. Недопустимая роскошь… когда речь идет о судьбе государства. Но, знаешь ли… я рад, что ты думаешь иначе.
Мир за монастырской стеной встречает нас дождем. Мелким, противным, совсем не летним.
— Ничего, — бодро бросает Серж, — зато не жарко будет. Я вот думаю, Анже: что, если нам попросить убежища в Подземелье?
И правда, думаю я… они ведь пригласили нас как-то… а я и не вспомнил.
— Но тогда нам в Корварену? — спрашиваю я. — В представительство?
— Да, — кивает Серж. — И это плохо. Уж Корварену-то мелким гребнем прочешут. Испугаются, что к королю пойдешь. Но идти открыто по дорогам — к горам, или в Себасту, или в Готвянь — еще хуже. Проиграем время.
Время… Серж прав. По крайней мере, в Корварене нас не остановят в воротах: пока хватятся, пока сообразят… мы уж будем у гномов. Вот только…
— Серж… а может, правда — к королю?
— Я бы не рискнул. Слишком это очевидно, понимаешь?
Да, пожалуй… а жаль.
Мы подходим к Корварене с рассветом. Мокрые, грязные, уставшие…
— Оброс я жирком, — бурчит Серж. — Всю сноровку растерял. Ну, ничего… скоро отогреемся.
Но дверь представительства Подземелья оказывается заперта. Наглухо. Шорник из лавки напротив поясняет с гаденькой ухмылочкой:
— Пошлины, вишь, король поднял. Ясно, им не по нраву. Обходитесь, грят, сами. Эва! Поглядим еще, кто без кого обойдется. А вы чегой-то хотели, светлые отцы? Ежели по украшениям, так через два дома старший гильдейский мастер, Берти. Не хуже гномов делает. И берет по совести, не дерет, как нелюдь…
— По ремонту нам, — отвечает Серж, стряхивая капли с капюшона. — По каменному делу. К гильдии каменщиков не подскажешь дорогу?
— По-над Реньяной где-тось… — Шорник чешет в затылке. — С того берега вроде… Не скажу точнее.
— Ладно, найдем. — Серж осеняет словоохотливого шорника благословением и шагает к Реньяне. Я, вздохнув, плетусь следом.
Вот влипли так влипли! Что ж теперь? К горам идти?
И что за история с пошлинами? Неужели наш король всерьез готов расплеваться с Подземельем?
Заворачиваем за угол, и Серж хватает меня под локоть:
— Теперь, Анже, ходу! Нас ведь хватятся вот-вот. Не успеем за ворота выйти — только и останется, что самим лапки поднять.
— Постой, а мы куда? Ворота…
— К Северным! Или хочешь с кем из братии нос к носу столкнуться?
Лопух ты, Анже… и что бы без Сержа делал? Стражники на Северных воротах оглядывают нас с откровенной жалостью.
— Носит же по такой погодке, — сочувствует сержант.
— Что делать, — вздыхает Серж. — Таково служение наше.
— А то у нас пересидите, — предлагает сержант. — Хоть обсохнете.
— Рады бы. Дело спешное… — Серж глядит на небо: — Вроде стихает…
Мы надвигаем поглубже капюшоны и, хлюпая грязью, идем прочь от столицы.
- Предыдущая
- 49/51
- Следующая
