Корунд и саламандра - Гореликова Алла - Страница 51
- Предыдущая
- 51/54
- Следующая
— Что рассказывать, капитан? Проснулся, вот и все. Мы ведь не мысли читаем друг у друга, просто чувствуем. Сначала была тревога… нет, не тревога! Не знаю…
— Ты понял, что с Валерой что-то не так?
— Да! А потом… — Я касаюсь щеки и невольно разглядываю ладонь. Чистая. — Потом как обожгло. Больно, аж в глазах потемнело. Сейчас легче.
— Потому что я тебя отвлек?
— Не только. Мне кажется, его сейчас не трогают.
— Сережа, ты ведь его чувствуешь? Что именно? Страх, тревога, злость?
Я вслушиваюсь в ощущения, пытаюсь нащупать Леку по тонкой ниточке чар братства. Страх и тревога есть, но они — мои. А на том конце…
— Я не пойму, капитан… не понимаю. Он не боится совсем, но он… будто ждет чего-то — ну, тяжелого, что ли… противного, вот! Ему выть сейчас хочется. Капитан, что мы делать будем?
— Что ж там стряслось? — бормочет капитан. — Ведь не тот парень, чтоб сломаться…
— Ни за что, — говорю я. — Головой готов ответить.
— Может, исхитрился на Лисью навести? — спрашивает Афоня. С ним вместе прибежали два других десятника и лейтенант.
— А толку? Нас там нет. Да теперь уж и не будет. Он ведь должен Серегин амулет в расчет принять?
— Там ловушки, — говорит Афоня. — Уж что я о Леке в первый черед подумаю — что решит хоть так ордынцев ослабить. Чтоб нам меньше досталось. Так что или даем сигнал в крепость и ждем за стенами, или тишком выдвигаемся на Лисью в засаду. Зуб даю, парень их с балки туда подведет. Да еще и время до свету протянет.
И погибнет, если там будет пусто, думаю я. А если нет… наверное, тоже?
Ясек подает мне одежду. Торопливо натягиваю штаны, рубаху, сапоги, пристраиваю потайные ножи, застегиваю пряжки тяжелой куртки…
— Сережа, а где они, ты не чувствуешь?
— Нет, капитан.
— Что думаешь, Толик?
— Что думать, — фыркает лейтенант. — На крепость надеяться… Может, там сейчас не знают, кому вперед помогать? Знать бы точно, что на Лисью пойдут, — так и думать нечего. А ну как мы на Лисью, а Орда — на заставу?
— Капитан, я могу в разведку, — предлагаю я. — Или вовсе ненароком к ним попасться… и на Лисью навести, чтоб уж точно. Наврать, что на заставе нынче из гарнизона сотня ночевала, так, небось, не сунутся.
— Сейчас! — Капитан ожег меня взглядом, сулящим, по меньшей мере, десяток внеочередных дежурств. — Ты мне здесь нужен со своим амулетом.
— Зачем? — нахально возражаю я. — Вам я только и скажу, жив он или нет, что от этого изменится? А там… вдруг…
— Какое «вдруг»! — взрывается капитан. — Легче станет твоему Леке, когда тебя тоже пытать начнут?
— Не легче, — признаю я. — А только почему они должны меня пытать? И так ведь все расскажу. А может, я Леке помочь успею? Может, мы вообще сбежим!
— Сергий, я тебя на стенах оставлю! И потом так с тобой поговорю…
— Говорите, только не оставляйте! Капитан, вы же знаете, мы братья, вы знаете, что он для меня сделал! Заставе все равно, кто где, а ему… ему, может, моя помощь до зарезу нужна!
— Да брось, пусть едет! — Афоня примирительно трогает капитана за плечо. — С него в засаде толку не будет, изведется весь. Молодо-зелено, что взять… а ведь придумал хорошо. Так уж точно Орду прижмем.
— Давайте я с ним поеду, — суется Ясек. — Пригляжу за мальчишкой. Опять же — дозоры у нас парные, к чему лишние вопросы…
Лейтенант коротко смеется:
— Ну и новобранцы к нам подвалили! Братство святого Карела, а не новобранцы. Не поедешь! Каждый человек на счету, а я тебя в бою видел.
— И не спорь! — Капитан досадливо морщится. — Некогда спорить. Один поедет, гонцом… Можем же мы к соседям гонца послать? Значит, так… Орда, конечно, тебя перехватит. Не скажу, что это верная гибель, ордынцы пленников зазря не убивают. Военная добыча как-никак, домой вернутся, продать можно. Так что выручим. Если раньше не нарвешься по дурости по своей. Правило первое: наткнешься на засаду — разворачивайся и драпай. Ты понял, Сережка? Не за палаш хвататься, а драпать! Задача — добраться до Лисьей балки с погоней на хвосте. Только не быстрее нас чтобы… ну, хоть на полчаса позже рассвета!
Киваю. Капитан смотрит мне в лицо, пристально и… оценивающе?
— Правило второе: если попадешься, не строить из себя труса. Не с твоей рожей такие фортеля вырисовывать. Ордынцы не дураки, вполне способны понять, что их тянут на засаду. Ясно?
— А… как тогда?
— Ох, Сережка… оставайся лучше. Я Викася пошлю, у него получится.
— Ну уж нет! Викась там Леку не найдет! Вы скажите как, капитан. Я сделаю.
— Это называется «играть героя», — вздыхает капитан. — Очень просто и очень опасно. Сначала показать им свою стойкость, а потом сделать вид, что тебя осенило, и начать нагло врать. Чтобы поняли, что врешь. Чтобы ты их тянул к заставе, а они все больше понимали, что тянешь в ловушку. Чтобы ни в грош тебе не верили, но чуяли — что-то знаешь важное. А потом, когда — предел… понимаешь ты? — выпустить будто случайно: «Только не к Лисьей». И — вырубиться. Всерьез. Чтобы попинали еще, поняли — без толку, и взялись за другого с четким указанием: Лисья.
— Понимаю, — тяну я.
— Ну и как я пацана на такое отпущу?!
— А что, если пацан, так не воин? — Я усмехаюсь сквозь продравший внутренности холод. — Я смогу. Мой отец на такие дела ходил. Ничего, жив.
— Отец, говоришь? — Афоня задумчиво скребет щетинистый подбородок.
— Ну да. Так что представление имею… справлюсь, честно.
— Ладно! — Капитан машет рукой. — Будь по-твоему. Не запирать же тебя, в самом деле… и язык подвешен, и соображаешь быстро… горяч только. Справишься, верю. Только вот еще что. После… не дури, ясно? Притихни. Не лезь на рожон. Дай нам время выиграть бой и прийти вам на выручку. Понял, новобранец?
— Все когда-то были новобранцами, капитан. Взаперти опыта не наберешься. И вы ж сами сказали: им пленных убивать резона нет. Военная добыча. Да я еще, может, и не попадусь…
— Попадешься, — вздыхает капитан. — И в оборот возьмут, мало не покажется. Хорошо ведь возьмут, с твоей-то бесшабашной рожей. Оставайся. Викася пошлю, у него рожа подходящая, самое то для торговли секретами. Без тебя найдут твоего Леку.
— Ну уж нет. Без меня-то его найдут, но со мной его найдут быстрее. И, капитан, почему обязательно попадусь? Может, удеру. А и попадусь, — я чувствую, что голос мой начинает звенеть от обиды, — не слабак, справлюсь.
— А ты не обижайся! Были уже такие… обидчивые.
— Ох, как я вспыхиваю… но молчу. Верю — были. Ведь и в нашей жизни случалась такая пакость — Юрик… А попади такой сюда, да к ордынцам? Да и обижаться новобранцу на поседелого на службе капитана? Глупо!
— Ладно уж… хорош друг друга уговаривать, только время теряем. Ты все понял, что я тут говорил?
Я пожимаю плечами:
— Понял, капитан… чего не понять. Или на хвосте к Лисьей вывести, или…
— Горе ты мое, Серега! Попадаются же такие… Не лезь на рожон, понял? Чем дольше жив будешь, тем больше у нас надежды тебя спасти. Ну… с Богом! Шагом до Сухоярки и — к Лисьей.
Предрассветная степь… с той тишиной, что опускается на землю перед рассветом, не сравнится никакая другая. Нет тишины чище. Впереди — Сухоярка, а за спиной разбавляют сумерки первые, пока невидимые солнечные лучи. Мы любили когда-то скакать по степи перед рассветом, но — навстречу солнцу. Тогда рождение нового дня не обещало ничего плохого. Ни ордынских засад впереди, ни…
Ордынцы выткались из ночи внезапно, словно предрассветная тишина вобрала в себя их приближение. Я даже не успеваю понять, что происходит! Просто руки стягивает аркан, и очутившийся вдруг совсем рядом ордынец хватает за повод моего коня, а другой, смеясь, сбивает с моей головы шапку — мелькнула перед глазами сабля, крутнулась в жилистой руке, заставив отшатнуться назад. Гогот. Свист, рывок в галоп… Уф, ну хоть в седле удержался!
Никогда бы не поверил, что могу так легко и просто угодить в плен!
Ну что ж, ладно. Поиграем…
Так, везут к стойбищу… а слева, от стойбища к солнцу, неторопливой тенью в рассветном мареве ползет отряд. Навстречу солнцу… ага, к Лисьей! Значит, кто-то из наших, Лека или Минек, сработал как надо.
- Предыдущая
- 51/54
- Следующая
