Лихорадка - Герритсен Тесс - Страница 8

• Предыдущая
• 8/79
• Следующая

Осмотрев горло Мейрид, Клэр заключила:

— Оно, действительно, очень красное.

— Я это и без вас знаю, — отозвалась Мейрид.

— Но у вас нет температуры. И лимфоузлы не воспалены.

— Но болит ужасно. И глотать не могу.

— Я возьму мазок из зева на анализ. Завтра узнаем, фарингит ли это. Но я думаю, это просто вирус.

Мейрид своими маленькими подозрительными глазками зорко следила за тем, как Клэр вскрывает упаковку с тампоном.

— Доктор Помрой всегда прописывал мне пенициллин.

— Антибиотики не действуют на вирус, госпожа Темпл.

— Но он мне всегда помогал, пенициллин этот.

— Скажите «а-а-а».

Когда Клэр брала мазок, Мейрид поперхнулась. Она напоминала черепаху — вытянула морщинистую шею и беззубым ртом начала хватать воздух. Глаза у нее слезились.

— Помрой практиковал очень долго, — заявила она. — Всегда знал, что делал. Вам всем, молодым докторам, было чему у него поучиться.

Клэр вздохнула. Неужели ее вечно будут сравнивать с доктором Помроем? Его надгробие занимает почетное место на городском кладбище, что на Горной улице. Клэр видела его загадочные записи в старых медицинских картах, и иногда у нее возникало ощущение, будто призрак Помроя ходит за ней по пятам. И конечно, это он встал сейчас между ней и Мейрид. Даже после его смерти горожане говорили о нем, как о своем докторе.

— Давайте послушаем легкие, — сказала Клэр.

Мейрид что-то буркнула и начала раздеваться. На улице было холодно, и она утеплилась. Свитер, хлопковая рубашка, термобелье, бюстгальтер — все это пришлось снять, иначе Клэр не смогла бы приложить стетоскоп к ее грудной клетке.

Сквозь биение сердца Мейрид до Клэр донесся легкий стук в дверь, и она подняла голову.

В кабинет заглянула Вера.

— Звонок по второй линии.

— Ты можешь принять сообщение?

— Это ваш сын. Он не хочет говорить со мной.

— Прошу прощения, госпожа Темпл, — извинилась Клэр и поспешила в свой кабинет к телефону. — Ной!

— Тебе придется заехать за мной. Я не успею на автобус.

— Но сейчас только четверть третьего. Автобус еще не уехал.

— Меня оставили после уроков. Отпустят не раньше половины четвертого.

— Почему? Что случилось?

— Я не хочу говорить об этом.

— Но я же все равно узнаю, милый.

— Только не сейчас, мама. — Он хлюпнул носом, и в его голосе зазвучали слезы. — Пожалуйста. Просто приезжай и забери меня, пожалуйста.

Связь оборвалась. Представив своего сына в слезах, в беде, Клэр тут же перезвонила в школу. Но пока она дозванивалась секретарю, Ной уже ушел из кабинета, а с мисс Корнуоллис ей поговорить не удалось.

У Клэр оставался всего час на то, чтобы закончить с Мейрид Темпл, принять еще двух пациентов и доехать до школы.

Озабоченная цейтнотом и проблемами сына, она вернулась в кабинет осмотров и с тревогой обнаружила, что Мейрид уже оделась.

— Но я еще не закончила осмотр, — сказала Клэр.

— Да нет уж, хватит, — проворчала Мейрид.

— Но, госпожа Темпл…

— Я пришла за пенициллином. А не за тем, чтобы мне совали в горло тампон.

— Пожалуйста, присядьте в кресло. Я понимаю, что мои методы несколько отличаются от методов доктора Помроя, но на то есть причины. Антибиотики не борются с вирусом, зато могут вызвать побочные эффекты.

— Никогда у меня не было никаких побочных эффектов.

— Результат анализа мы получим уже завтра. Если это стрептококк, я пропишу вам ваше лекарство.

— Опять придется тащиться в город. У меня на это полдня уходит.

И тут Клэр поняла, в чем дело. За каждым анализом, каждым новым рецептом Мейрид нужно было пройти пешком почти два километра до города, а потом еще столько же обратно.

Вздохнув, она достала блокнот с бланками рецептов. И в первый раз за все время осмотра увидела улыбку на лице Мейрид. Довольную. Торжествующую.

Изабель тихо сидела на диване, боясь пошевелиться, боясь вымолвить хоть слово.

Мэри-Роуз была очень, очень свирепа. Мама еще не пришла, и Изабель с сестрой были дома одни. Она никогда не видела Мэри-Роуз в таком состоянии — сестра металась взад-вперед по комнате, словно тигрица в клетке, кричала на нее. На нее, Изабель! Мэри-Роуз была такой злой, что ее лицо сморщилось и стало уродливым, она уже не напоминала принцессу Аврору, а походила, скорее, на злую королеву. Изабель не узнавала свою сестру. В ней сидел кто-то очень плохой.

Изабель еще сильнее вжалась в подушки, с опаской наблюдая за тем, как кто-то плохой в обличье Мэри-Роуз носится по гостиной, постоянно бурча: «Никуда не могу пойти, ничего не могу сделать, и все из-за тебя! Постоянно должна торчать дома. Нашли тоже няньку-рабыню! Чтоб ты сдохла. Как я хочу, чтобы ты сдохла!»

«Но я же твоя сестра!» — хотелось крикнуть Изабель, но она не смела даже пикнуть. Она заплакала, и тихие слезы капали на подушки, оставляя мокрые пятна. О, нет. Это еще больше взбесит Мэри-Роуз.

Изабель дождалась, пока сестра повернется к ней спиной, осторожно соскользнула с дивана и бросилась на кухню. Она спрячется там, подальше от Мэри-Роуз, пока не придет мама. Она забилась за буфет и села на холодный кафель, подтянув колени к груди. Если сидеть тихо, то Мэри-Роуз ее не найдет. Она видела часы на стене и знала, что, когда короткая стрелка будет на цифре пять, мама вернется домой. Ей очень хотелось писать, но она понимала, что придется ждать, ведь только здесь она в безопасности.

И тут пронзительно заверещал попугай Рокки. Его клетка размещалась в нескольких шагах от нее, возле окна. Изабель посмотрела на попугая, мысленно призывая его замолчать, но Рокки был не слишком умен и не унимался. Мама не раз говорила: «Мозги у Рокки куриные», — и сейчас он криками доказывал это.

«Тише! Ну, пожалуйста, заткнись, иначе она найдет меня!»

Поздно. На кухне послышались шаги. Открылся ящик кухонного шкафа, и столовые приборы со звоном посыпались на пол. Мэри-Роуз разбрасывала в разные стороны ножи и вилки. Изабель свернулась калачиком и крепче прижалась к стенке буфета.

Предатель Рокки вылупился на нее и пронзительно завопил, как будто хотел сказать: «Вот она! Вот она!»

Мэри-Роуз оказалась в поле зрения Изабель, но на нее она не смотрела. Она уставилась на Рокки. Подошла к клетке и стояла, разглядывая попугая, который продолжал верещать. Мэри-Роуз открыла дверцу клетки и просунула туда руку. Рокки в панике замахал крыльями, взметая перья и корм. Она схватила бедную птицу — трепещущий комок зеленовато-голубого цвета, — и вытащила ее из клетки. Одним ловким движением она свернула попугаю шею. Рокки обмяк.

Мэри-Роуз швырнула тушку об стену. Мертвая птица плюхнулась на пол печальной кучкой перьев.

Немой крик застрял в горле Изабель. С трудом сдержав его, девочка уткнулась лицом в колени, с ужасом ожидая, что сестра точно так же свернет шею и ей.

Но Мэри-Роуз вышла из кухни. А потом из дома.

Клэр приехала в четыре часа и застала Ноя сидящим на ступеньках у входа в школу. Она спешно приняла двух своих пациентов и сразу же поехала в школу, которая находилась в восьми километрах от ее кабинета, но все-таки опоздала на полчаса; судя по виду, сын злился. Он не сказал ни слова, просто залез в пикап и громко хлопнул дверцей.

— Пристегнись, сынок, — попросила она.

Он потянул ремень и щелкнул замком. Некоторое время они ехали молча.

— Я тебя целую вечность дожидался. Почему ты так поздно? — наконец спросил он.

— Мне нужно было принять пациентов, Ной. А почему тебя задержали?

— Я не виноват.

— А кто же виноват?

— Тейлор. Он становится таким придурком. Не знаю, что на него нашло. — Вздохнув, он откинулся на спинку сиденья. — Я-то думал, что мы с ним друзья. А выходит, он меня ненавидит.

Клэр посмотрела в его сторону.

— Ты говоришь о Тейлоре Дарнелле?

— Да.

— А что случилось?

— Все получилось нечаянно. Мой скейтборд врезался в него. И он тут же набросился на меня с кулаками. Ну, я дал сдачи, и он упал.

• Предыдущая
• 8/79
• Следующая