Лихорадка - Герритсен Тесс - Страница 30
- Предыдущая
- 30/79
- Следующая
— Дрова дешевле.
— Но вы будете лучше себя чувствовать.
— Дрова мне достаются бесплатно, от племянника.
— Хорошо, — вздохнула Клэр. — Ну, а как насчет того, чтобы отказаться от сигарет?
— А как насчет пенициллина?
Они уставились друг на друга, становясь врагами из-за трехдолларовых таблеток.
В конце концов Клэр уступила. У нее не было сил и желания вступать в полемику — мало того, что в столь поздний час, так еще с такой упертой старухой, как Мейрид Темпл. «В последний раз», — уговаривала она себя, отыскивая в чемоданчике бесплатные образцы антибиотика.
Мейрид подошла к печке и подкинула туда полено. Облако дыма вырвалось наружу, усилив духоту в помещении. Даже у Клэр запершило в горле.
Мейрид схватила каминные щипцы и пошуровала в топке.
— Я еще кое-что слышала про эти кости, — сообщила она.
Клэр продолжала пересчитывать таблетки. Подняв голову, она увидела, что Мейрид внимательно изучает ее. Настороженно. Мрачно.
Старуха развернулась и с шумом захлопнула чугунную заслонку печи.
— Говорят, это старые кости.
— Да, это так.
— И насколько старые? — Тусклые глаза снова поймали взгляд Клэр.
— Им лет сто, а может, и больше.
— Они в этом уверены?
— Думаю, да. А почему вы спрашиваете?
Беспокойный взгляд снова метнулся в сторону.
— Вы даже не представляете, что творится в этих краях. Неудивительно, что они нашли кости на ее земле. Вы ведь знаете, кто она? Впрочем, она здесь не одна такая. На прошлый Хэллоуин они разожгли огромный костер, прямо на кукурузном поле Уоррена Эмерсона. Этот Эмерсон, он тоже из их породы.
— Какой породы?
— Если женщина ведьма, то мужчина кто? Колдун?
Клэр расхохоталась. И очень зря это сделала. Мейрид явно разозлилась.
— А вы порасспросите местных, — настаивала она. — Все вам расскажут про костер на поле Эмерсона в ту ночь. И сразу после этого в городе стали хулиганить дети.
— Но это происходит повсюду. Дети всегда шалят на Хэллоуин.
— Это их священная ночь. Черное Рождество.
Глядя в глаза старухи, Клэр поймала себя на том, что ей совсем не нравится Мейрид Темпл.
— Каждый имеет право на свою веру. Если это никому не причиняет вреда.
— Вот, в этом-то все и дело, верно? Мы просто не знаем наверняка. Видите, что после этого происходит.
Клэр резко захлопнула свой чемоданчик и поднялась.
— Рейчел Соркин занимается своими делами, Мейрид, и не лезет ни в чью жизнь. Думаю, всем в этом городе стоит последовать ее примеру.
И снова кости, думала Клэр по дороге к своему последнему пациенту. Все хотят знать про кости. Кому они принадлежат, когда были захоронены. И вот сегодня возник новый вопрос, совершенно неожиданный для нее: почему их обнаружили во дворе дома Рейчел Соркин?
«Это их священная ночь. Черное Рождество».
На кухне у Мейрид Клэр рассмеялась. Но сейчас, ведя машину в сгущающихся сумерках, она не находила ничего смешного в этом разговоре. Рейчел Соркин определенно была здесь изгоем — женщина с черными волосами, отшельница, обитающая в доме у озера. Так было во все времена: одинокая молодая женщина всегда была объектом подозрений, сплетен. В маленьком городке она тем более казалась аномалией, требующей объяснения. Она — городская сирена, потенциальная соблазнительница, искушение для блудливых мужей. А может, мегера, на которой никто не хочет жениться, или особа нетрадиционной ориентации. А если она столь же привлекательна, как Рейчел, экзотична, отличается странным вкусом и причудами, тогда к подозрениям примешивается любопытство. Любопытство, которое гложет таких, как Мейрид Темпл, целый день сидящих на мрачной дымной кухне с неизменной сигаретой, обещавшей очарование, а принесшей лишь бронхит и желтые зубы. У Рейчел были белые зубы. Рейчел красива, свободна и немного эксцентрична.
Поэтому Рейчел может быть только ведьмой.
А поскольку Уоррен Эмерсон запалил костер на своем кукурузном поле в ночь на Хэллоуин, он тоже колдун.
Хотя окончательно еще не стемнело, Клэр включила фары, и с подсветкой на приборной доске стало уютнее. Это время года, подумала она, пробуждает во всех нас беспричинные страхи. А между тем зима еще не приблизилась к своей самой темной отметке. Вот когда ночи станут длиннее и начнутся первые серьезные снегопады, которые отрежут город от внешнего мира, этот унылый безлюдный пейзаж станет нашей вселенной. И она будет очень сурова — и судьей, и палачом будут служить темные участки льда да суровый холод ночи.
Клэр подъехала к придорожному столбу с почтовым ящиком, на котором висела табличка «Брэкстоны», и свернула на проселочную дорогу. Дом ее пациентки стоял в окружении заброшенных полей. Голые доски обшивки уже отливали седым налетом старости. На крыльце вязанка дров поддерживала покосившиеся перила. В один прекрасный день, причем в недалеком будущем, все это обещало рухнуть — и перила, и крыльцо, и сам дом. Разведенная сорокаоднолетняя Фэй Брэкстон, проживавшая в этом доме со своими двумя детьми, была такой же разбитой, как и ее жилище. Обе ее ноги были поражены ревматоидным артритом, и она не могла и шагу ступить без посторонней помощи.
Подхватив свой чемоданчик, Клэр поднялась на крыльцо. И сразу почувствовала неладное.
На дворе два градуса тепла, а входная дверь распахнута настежь. Она заглянула в дом и крикнула в темноту:
— Госпожа Брэкстон!
Она слышала, как на ветру хлопают ставни. И еще кое-что — еле различимый топот, удалявшийся вверх по лестнице. Кто-то из детей? Клэр зашла в дом и закрыла за собой дверь. Лампочки нигде не горели, только тусклый дневной свет струился сквозь тонкие шторы гостиной. Она на ощупь двинулась по коридору, шаря рукой по стене в поисках выключателя. Наконец она нашла его и зажгла свет.
Прямо у нее в ногах, на потертом половике, валялась голая кукла Барби. Клэр нагнулась, чтобы поднять ее.
— Госпожа Брэкстон! Это я, доктор Эллиот.
Ответом ей было молчание.
Клэр взглянула на куклу и заметила, что половина ее светлых волос срезана. Когда она в последний раз была в этом доме три недели назад, Китти, семилетняя дочка Фэй Брэкстон, прижимала к себе такую же куклу. Тогда на Барби было пышное розовое платье, а длинные светлые волосы были забраны в хвост зеленой тесьмой.
Холодок пробежал по спине Клэр.
Она снова услышала этот звук: кто-то протопал у нее над головой. Она посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Здесь определенно кто-то был, но батареи не работали, в доме было холодно и темно.
Она медленно попятилась назад, потом повернулась и выбежала за дверь.
Из машины она позвонила со своего сотового телефона в полицию. Ей ответил полицейский Марк Долан.
— Это доктор Эллиот. Я нахожусь возле дома Брэкстонов. Что-то здесь не так.
— Что вы имеете в виду, доктор Эллиот?
— Дверь нараспашку, нет ни отопления, ни света. Но я слышала, что наверху кто-то ходит.
— А кто-нибудь из членов семьи дома? Вы проверяли?
— Я предпочла не подниматься на второй этаж.
— Вам нужно только посмотреть. У нас полно вызовов, и я не знаю, когда смогу подослать человека.
— Послушайте, вы можете прислать кого-нибудь прямо сейчас? Я же говорю вам, здесь что-то не так.
Долан тяжело вздохнул. Она представила, как он сидит за рабочим столом и, ухмыляясь, закатывает глаза. Теперь, когда она озвучила свои страхи, ей самой они уже казались смехотворными. Может, она слышала вовсе не шаги, а стук ставней на ветру. Возможно, Брэкстоны куда-то уехали. Полиция прибудет и ничего не обнаружит, а завтра весь город будет подсмеиваться над трусливой докторшей. Ее репутация и так достаточно пострадала на этой неделе.
— Линкольн сейчас где-то в тех краях, — наконец произнес Долан. — Я попрошу его заехать, когда он освободится.
Клэр нажала отбой, уже пожалев о звонке. Выйдя из машины, она оглядела дом. Сумерки уже сгустились в ночь. Отменю вызов и избавлю себя от неловкости, подумала она. И вернулась в дом.
- Предыдущая
- 30/79
- Следующая
