Белая пума - Лоуренс Р.д. - Страница 15
- Предыдущая
- 15/24
- Следующая
— Вот что я вам скажу, мистер Хегель, — заявил он. — Я поговорю со Стивом, и, может, мы заключим с вами сделку.
В тот же вечер Таггарт с Казинсом обсудили предложение Хегеля и сообща решили дать Джо шанс увеличить выкуп за белую пуму,
хотя оба были уверены, что тот не уступит. В случае отказа Таггарт должен был сделать вид, будто идет на попятную, и подтвердить прежнюю договоренность о продаже шкуры и головы пумы за пять тысяч долларов. Тем не менее перед Хегелем брать конкретных обязательств они не будут, но, если тот выложит обещанную сумму, значит, ценный трофей достанется ему.
— Потом мы объясним Джо, что не смогли добыть кошку, а Хегелю повезло больше, — сказал Таггарт. — Тут уж Джо ничего не сможет поделать.
За день до отъезда Хегеля в Ванкувер Таггарт явился к Беллу в контору и сказал, что всю ночь не спал из-за дикой зубной боли. Белл поверил охотнику и распорядился самолетом доставить Таггарта в Смитерс к стоматологу.
Часом позже Таггарт уже был в городе. Он нашел стоматолога и запломбировал два коренных зуба, давно требовавших лечения, а после связался по телефону с Джо.
Как Таггарт и ожидал, торговец браконьерским товаром был непреклонен. Он сказал, что уже договорился перепродать выделанную шкуру с головой за восемь тысяч долларов.
— Не вздумай надуть меня, парень. Я всегда поступал с вами по справедливости. Мне нужна эта белая кошка!
Таггарт поспешил заверить торговца, что тот обязательно получит пуму за изначально условленную цену, если они ее выследят.
— Только ведь может случиться так, что нам не удастся пристрелить ее до начала охотничьего сезона. Тогда придется ждать зимы.
— Ладно. Только без шуток, Таггарт.
По возвращении на озеро Муэскин-Джонни Таггарт объявил немцу, что принимает его предложение, и Хегель на следующий день улетел в Ванкувер, планируя вернуться на «Горное сафари» во время охотничьего сезона. Вскоре после его отъезда один из проводников, обслуживавших лагерь на озере Берни, сообщил по рации, что пума загрызла еще одну лошадь. Таггарта и Казинса вновь послали выслеживать опасного зверя.
Таггарт купил двух новых гончих. Одна из них, сука по кличке Королева, слыла отличной охотницей на пум, она сразу же стала любимицей Таггарта.
Проводники покинули базу на Муэскин-Джонни на рассвете и, меньше чем за пять часов преодолев тридцать километров, добрались до озера Берни. Там они отыскали останки загрызенной лошади и пустили собак по следу, направившему их на юг по берегу реки Берни.
Сразу же после полудня собаки заволновались. Королева с лаем стали рваться с привязи, один конец котором был прикреплен к седлу Таггарта. Казинс, ехавший за напарником, вел на поводу остальных гончих. Охотники перебрались через небольшой ручей и стали подниматься по крутому склону, усеянному каменными глыбами.
Белый кугуар затаился впереди, на каменном выступе в пятистах метрах от приближавшихся преследователей. Гранитный карниз возвышался метрах в шести над тропой, там, где она сужалась и круто уходила вниз.
Прошло десять минут. Охотники подъехали к месту засады. В нескольких метрах от кугуара вороной мерин Таггарта, очевидно почувствовав угрозу, захрапел.
Кугуар прыгнул. Издав яростный вопль, он взвился с каменного гребня — передние лапы вытянуты вперед, выпущенные когти торчат, словно черные серпы.
Конь Таггарта встал на дыбы. Тот, едва не вылетев из седла, попытался ухватить поводья, но промахнулся и закричал, увидев прямо над собой разъяренное белое чудовище. Шарахнувшийся мерин спас всадника от грозных лап пумы, врезавшихся в круп лошади. При толчке Таггарта выбросило из седла, а его конь едва не рухнул с крутого откоса.
Промахнувшись, белый кугуар пролетел над лошадью и уверенно приземлился в шести метрах ниже по склону, затем метнулся в сторону и исчез в лесу.
Казинс выстрелил зверю вдогонку, надеясь испугать его, потом спешился и подошел к напарнику. Таггарт лежал распластавшись на спине. Он был без сознания; из рассеченного лба струилась кровь. Черный мерин возбужденно гарцевал рядом с неподвижным телом хозяина.
Казинс успокоил коня, затем взял флягу своего товарища и опустился на корточки рядом с ним. Он просунул руку Таггарту под голову и сбрызнул лицо водой.
— Очнись, Уолт. С тобой ничего страшного не произошло. Просто ушибся головой.
Таггарт открыл глаза.
— Как ты? — спросил его напарник.
— Нормально. Только голова раскалывается. — Таггарт сел. — Проклятая кошка! Опять подстерегла. Ты стрелял?
— Стрельнул разок, но так просто, чтобы напугать. Ее уже не было видно. — Казинс помог напарнику встать на ноги. Кровотечение не прекращалось, но рана была неопасная. Казинс достал из седельной сумки аптечку, смазал йодом порез и залепил его пластырем, затем занялся мерином Таггарта.
На крупе вороного кровоточили три длинные, но неглубокие царапины. Казинс обработал их, и спустя десять минут охотники верхом возвращались на базу.
На следующий день сразу же после обеда Белл вызвал Казинса к себе в контору.
— Как Уолт? — спросил он, едва Казинс переступил порог.
— Нормально. Голова немного побаливает, получил пару ушибов, но скоро поправится. Ему повезло. Чудом избежал когтей кошки!
— Ладно, — произнес Белл, поднимая голову. — А теперь скажи, что вам известно о белой пуме, которая предположительно обитает на нашей территории?
Казинс оторопел:
— Мне... э... немного. Но, думаю, я... мы... то есть мы с Уолтом знаем про нее.
— И как же так случилось, что я ничего не знал, пока мне не позвонил какой-то пронырливый журналист из Ванкувера?
Это известие потрясло Казинса.
— Черт побери, босс! Не знаю!
— Ну-ка давай выкладывай, что происходит. Мне сказали, что тот немец, которого сопровождал Уолт, напился на каком-то ужине в Ванкувере и стал хвастать, будто он собирается приехать сюда осенью на охоту за белой пумой. Он ляпнул это репортеру Тревору Бернсу, тому, что пишет для журнала «Охота в Британской Колумбии». Бернс связался по радио со мной, стал пытать про кошку, а заодно сообщил, что вы с Таггартом поведете Хегеля на охоту. Так что выкладывай!
Выбора у Казинса не было: пришлось поделиться информацией с хозяином «Горного сафари». Правда, он утаил про договоренности, заключенные с Джо и Хегелем, объяснив, что они с Таггартом не хотели распространяться про кошку из опасения привлечь в край других охотников до белой пумы. Белл поверил ему лишь отчасти.
— Что ж, теперь секрет выплыл наружу. Пума-альбинос привлечет сюда богатых любителей большой охоты со всех концов света!
Чуть позже на базу позвонил Бернс, и Белл подтвердил ему, что на запатентованной им территории действительно обитает белая пума. И эта пума, добавил он, напала на Таггарта.
— Это очень опасный зверь, — говорил Белл Бернсу. — Загрыз двух моих лошадей, убил лучшую гончую Таггарта и другую сильно поранил. Мы имеем полное право пристрелить его до наступления
охотничьего сезона.
На самом деле Белл вовсе не намеревался убивать редкую пуму до начала сезона, понимая, что в этом случае растеряет половину клиентов, которые уже забронировали места. Но он надеялся, что его заявление попадет на первые полосы газет и журналов. И оказался прав. Едва Бернс предал огласке сенсационное известие, средства массовой информации принялись обсуждать его на все лады.
На озеро Муэскин-Джонни хлынули съемочные группы с телевидения, чтобы взять интервью у Таггарта, Казинса и Белла. Однорукому охотнику нравилось быть героем дня, но оставаясь наедине с Казинсом, он не уставал пилить напарника за то, что тот проболтался Беллу про белую пуму.
— Ты все испортил! Теперь нам не видать десяти тысяч баксов, как своих ушей.
Казинс неизменно пожимал плечами.
— Еще не все потеряно. Как только газетчики отчалят, Белл пошлет нас искать кошку. Мы, естественно, пойдем. И если найдем, пристрелим. А Беллу скажем, что не нашли. Получим шкуру с головой и обтяпаем сделку с немцем.
- Предыдущая
- 15/24
- Следующая
