Аттракцион любви - Лейкер Розалинда - Страница 26

• Предыдущая
• 26/69
• Следующая

– Я требую, чтобы вы немедленно избавились от Лизетт Декур, – взвизгнула она. – Ради Алена я вправе этого требовать. Уже то, что она посмела явиться в этот дом беременной, характеризует ее не с лучшей стороны. Чем раньше она уйдет, тем лучше.

– Она не уйдет! Никто – ни вы, ни кто другой – не смеет диктовать, что мне делать в собственном доме. Ее ребенок родится здесь, и я твердо намерен сделать все, что в моих силах, чтобы помочь этому ребенку. Он заменит мне собственного внука, которого вы отказались подарить мне.

Чтобы подлить масла в огонь, старик изо всех сил выкрикнул:

– Возможно, я даже сделаю его своим наследником. Вопль, исторгнутый Стефанией, казалось, никогда не прекратится.

Жерар первым прибежал на крик, за ним – лакей, а потом и Лизетт. Увидев лежащего на полу хозяина, она в ужасе вскрикнула и бросилась к нему.

Стефания, всхлипывая и прижимая ко рту носовой платок, поспешно выскочила из салона, на ходу чуть не сбив с ног Лизетт. Та покачнулась, но сумела сохранить равновесие, ухватившись за ручку двери.

Жерар, опустившись на колени рядом с хозяином, крикнул лакею:

– Беги за доктором! Живо!

Тот моментально бросился к выходу. Лизетт кинулась за ним. Жерар развязал судье галстук и снял воротничок с его шеи.

– Лизетт, мигом наверх, в спальню хозяина! На столике у кровати лежат его пилюли. Возьми и быстро принеси их сюда!

В последнее время Лизетт сильно отяжелела, и ей трудно было подниматься по лестнице. Подобрав юбки, она изо всех сил ковыляла наверх. До этого ей не приходилось бывать в спальне судьи, но она мгновенно увидела рядом с массивной кроватью из красного дерева флакон с лекарством и, схватив его, помчалась назад.

Вернувшись в салон, она поняла, что опоздала. Жерар был совершенно убит. Он стоял на коленях, сжимая руку хозяина.

– Судья скончался, Лизетт, – сдавленно сказал камердинер.

Она зарыдала, закрыв, руками лицо.

Над всем персоналом черной тучей нависла угроза увольнения. Жерар, у которого была своя версия причины смерти судьи, поделился соображениями с Лизетт.

– Думаю, его убила эта бестия. Она могла вырвать у него трость и шарахнуть ею по голове старика. Почему трость валялась посередине комнаты, как будто отлетела, от удара?

Лизетт чуть не задохнулась от его слов.

– Это страшное обвинение, Жерар!

– Да, но мне кажется, что это случилось именно так. Вот почему он упал и лежал в таком положении, в каком мы его застали. Он не вынес удара! Он еще шевелился, когда я дотронулся до него, бормотал что-то невнятное, но я так и не понял, что он хотел сказать.

Жерар горестно вздохнул.

– Конечно, у меня нет никаких доказательств, но я уверен, что все было именно так.

Стефания, с головы до пят облаченная во все черное, быстро придя в себя после истерики, взяла весь дом в свои руки. Она совершенно игнорировала Лизетт, обращаясь со всеми вопросами и распоряжениями исключительно к Жерару. В основном они касались антикварных ценностей, которые она желала получить в свое владение. Соболье манто было изъято и «конфисковано» в первый же день.

Лизетт обсуждала с Жераром свои планы. Она, наконец, решилась вернуться в Лион, но не сразу, а после родов. Когда-то она познакомилась с очень славной женщиной – мадам Марке, акушеркой, которая обещала оказать ей медицинскую помощь при родах. Но в силу непредвиденных обстоятельств мадам Марке переехала к дочери в Нант, и Лизетт решила ехать туда. Сейчас она могла себе это позволить, не испытывая денежных затруднений.

– Сниму небольшую квартирку в Нанте и поживу там некоторое время с моим малышом, – сказала она Жерару. – А потом поеду в Лион. Там и будет мой дом.

– Удачи тебе, – пожелал Жерар, одобрив ее план. После похорон свекра с лица Стефании не сходила улыбка. Она с облегчением прочла его завещание: судья не внес в него никаких изменений, чего она страшно боялась. Согласно воле отца Ален был наследником всего состояния, за исключением небольшой доли, выделенной покойным судьей для благотворительных целей. Жерар был также, щедро вознагражден за свою многолетнюю службу и преданность хозяину.

Лизетт, полностью готовая к тому, что ее ждет, уже паковала свои вещи, когда Стефания послала за ней. Лизетт вошла в библиотеку, где новоиспеченная хозяйка дома изучала корешки книг.

– Я хочу, чтобы вы покинули этот дом, мадам Декур, ровно через пять минут! – сухо объявила Стефания. – Вот ваши деньги. – Она указала на пачку купюр на столе. – Никаких рекомендаций вы от меня не получите. А теперь ступайте!

Лизетт взяла деньги.

– Прощайте, мадам, – с достоинством ответила она и вышла.

В вестибюле ее ждал Жерар.

– Уже? – участливо спросил он.

– Да, – грустно ответила Лизетт.

– Тогда я пошлю за экипажем.

Когда два чемодана и небольшой сундучок Лизетт были погружены в кабриолет, она попрощалась со всеми слугами. Жерар помог ей подняться в экипаж. Он и сам готовился к отъезду: его вещи уже стояли упакованными на ступеньках крыльца.

– Береги себя, – сказал он, закрывая дверцу кабриолета.

Он не предложил ей поддерживать знакомство, поскольку собирался перебраться к своему брату в Америку, где надеялся найти место камердинера. Благодаря наследству, полученному от покойного хозяина, он вполне мог позволить себе это. Когда экипаж тронулся, Жерар помахал ей вслед.

Спустя час Лизетт уже сидела в поезде, следующем в Нант. Сундучок погрузили на верхнюю полку, а чемоданы – в багажный вагон. Измотанная событиями последних дней, она не могла побороть сон и задремала, радуясь, что все дурное осталось позади. Очнувшись, увидела, что в купе сменились пассажиры. Бородатый мужчина в котелке вышел, появились двое других мужчин и женщина с ребенком. Сейчас напротив нее сидела молодая пара. Оба были довольно неряшливо одеты, но девушка приветливо улыбнулась ей, и Лизетт снова задремала.

Поезд сделал очередную остановку, и вагон опустел. Лизетт, приподнявшись на сиденье, поправила шляпу. Она неважно себя чувствовала, но, к счастью, по прибытии в Нант ей надо было только взять экипаж и доехать до места, адрес которого ей дала дочь мадам Марке, а завтра – найти временное жилье. Там она, как наседка, будет ждать появления на свет своего птенца. Это сравнение заставило Лизетт улыбнуться, и, удобно откинувшись на сиденье, она продолжала бодрствовать до конца поездки. Посмотрев на свою руку в перчатке, она обнаружила, что нет ее дамской сумочки, которая висела на шнурке, обвивавшем ее кисть.

Лизетт как током ударило. По-видимому, сумочка соскользнула с руки, когда она спала, и закатилась куда-то под сиденье. Не жалея своей безукоризненно чистой юбки, Лизетт нагнулась и стала шарить по полу, под сиденьем, но сумочка бесследно исчезла. Поднявшись, девушка посмотрела на верхнюю полку, где стоял ее сундучок. Там тоже было пусто. В купе заглянул носильщик, но, не увидев у нее никакого багажа, поспешил дальше.

– Меня ограбили! – крикнула Лизетт через открытую дверь вагона.

Ее подозрения пали на молодую пару, кроме которой в купе не было других пассажиров. Выйдя из вагона, она оглядывалась по сторонам, пытаясь обнаружить в толпе этих двоих, но, увы, парочка бесследно исчезла. Видимо, они вышли на две или три остановки раньше. В отчаянии Лизетт схватила за рукав первого попавшегося ей на глаза носильщика.

– Да, мадам?

– Я в поезде уснула, а когда проснулась, увидела, что меня ограбили, – дрожащим голосом проговорила она. – Пропала моя сумочка, вся моя ручная кладь.

Носильщик оказался участливым. – Да, мадам, такое бывает. Советую вам обратиться в полицию. Это здесь рядом.

– Но мне надо в Нант.

– Вы можете сесть на другой поезд.

– В багажном вагоне два моих чемодана.

– Я попробую получить их для вас. Дайте мне багажную квитанцию.

– Она осталась в сумочке, – еле слышно сказала Лизетт.

– Посмотрим, на месте ли ваш багаж?

Он оставил ее в купе, а сам отправился к багажному вагону.

• Предыдущая
• 26/69
• Следующая