Сын Льва - Астахов Андрей Львович - Страница 9

– Если бы ты родилась мужчиной, ты стала бы воином, – сказал ей однажды Айлор. Ей стало смешно, но почему-то она подумала, что ее любимый прав. Теперь старик на рынке заметил то, что однажды заметил Айлор.

– Мне нужен человек для очень важной и ответственной работы, – продолжал между тем старик. – Я чувствую в тебе неведомую силу, красавица, поэтому предлагаю тебе согласиться на мое предложение. Я буду кормить тебя, одевать и платить по два золотых тулона в месяц – это хорошие деньги. Подумай и сделай правильный выбор. Если надумаешь, приходи в мой дом на улице Луны и Солнца. Я буду ждать тебя.

Он дал ей задаток – один золотой – и ушел. Каста думала недолго. В тот же вечер она пришла в дом старика и поступила к нему на службу. Старик оказался богатым купцом, и ему были нужны воины для защиты торговых караванов. Так она стала охранником у Марцевиуса. Старик выдал ей оружие, легкие кожаные доспехи и поручил старшине своей охраны обучить девушку приемам фехтования и рукопашного боя. Старшина взялся за дело. Прочие охранники смеялись над Кастой, но прошло время, и им стало не до смеха. Через шесть месяцев обучения девушка уже так уверенно и умело обращалась с длинным мечом, что старшина Танник позволил ей приступить к настоящей работе, ради которой старик ее и нанял – охранять караваны Марцевиуса от разбойников. Он даже пробовал ухаживать за девушкой, но Каста была неприступна. Именно тогда Танник впервые назвал ее амазонкой. Молодой и горячий воин не на шутку влюбился в эту странную диковатую светловолосую селтонку с искрящимися зеленовато-желтыми глазами и нежной золотистой кожей, такую хрупкую и женственную на вид – и такую непохожую на всех виденных им прежде женщин, воинственную, безжалостную к себе и к остальным и отважную. Именно Танник и дал ей это прозвище – Каста. Она спросила его, что значит это слово, и Танник, покраснев как мальчишка, ответил, что Каста на языке логарийцев значит «Светловолосая». Она видела, что Танник влюблен в нее, но ей не хотелось любить. Ни Танника, ни кого-нибудь еще. Она жила, не думая о завтрашнем дне – вся ее жизнь осталась в прошлом. Со смертью Айлора, дочки и мамы в ней самой будто что-то умерло. Она продолжала жить, но жизнь походила на сон – серый, бессвязный и бессмысленный.

По странному совпадению как раз в годовщину смерти ее маленькой Элеа она попала в плен. Все случилось неожиданно, на караван, который они охраняли, напала большая шайка кочевников-фараков. Танник и еще трое охранников были убиты в первые же минуты. Каста успела убить четверых нападавших прежде, чем ее саму оглушили костяной булавой. Очнулась она в смрадной земляной яме, покрытая ранами и нечистотами, связанная кожаными ремнями, и с ней в яме было еще трое пленников. Они попытались заговорить с ней, но она молчала и не отвечала на их расспросы. Она так и не узнала, кто они и как попали к фаракам, – в ту же ночь их увели к алтарю предков и там принесли в жертву. Каста пробыла в яме еще две недели: время от времени фараки вытаскивали ее, отмывали от грязи, а потом насиловали – по пять-семь человек зараз. Жены фараков приходили посмотреть, как их мужья насилуют светловолосую пленницу. По вечерам, когда в стойбище кочевников зажигались костры, дети фараков собирались поглазеть на нее, вставали толпой вокруг ямы, насмехались над ней, плевали и мочились на нее, кидали в нее комья глины, навоз, отбросы и дохлых крыс. Каста не обращала на них никакого внимания; фараки значили для нее меньше, чем досаждавшие ей тучи мух. В ранах Касты появлялись их личинки, и она выковыривала их соломинкой. Все, чего ей хотелось в те дни, так это побыстрее умереть и встретиться с Элеа, Айлором, отцом и матерью. Но Некриан, богиня смерти, так и не пришла за ней. Когда она окончательно потеряла счет времени и безумие уже начало затуманивать ее разум, ее вдруг выволокли из ямы, и вождь фараков продал ее заезжему работорговцу из Негуана, а тот в свою очередь перепродал Касту на невольничьем рынке в Дарнате за пятьдесят саккаров. Ее купил ланиста Дерак – старик правильно оценил внешние данные девушки и ее характер. Так на девятнадцатом году жизни Каста стала цирковым бойцом. От нее требовали, чтобы она убивала на арене Цирка своих сотоварищей по несчастью, и она убивала, не задавая вопросов. Никогда еще Дарнат не видел на арене Цирка женщину-воительницу, и на бои с участием Касты валом повалил народ. Каста хорошо запомнила свой первый бой на арене; ей дали кривой бронзовый кинжал и кожаный щит и выпустили против чернокожего афаристанца по имени Мшаи-Зверолов, вооруженного длинным тяжелым копьем. Афаристанец сразу пошел вперед, яростно вопя, обзывая ее грязными словами и вращая налитыми кровью свирепыми глазами, но Каста не растерялась; отбросив щит, она изловчилась и схватила копье врага за древко и в следующее мгновение взмахом кинжала перерезала чернокожему гладиатору горло. Трибуны недовольно молчали, когда она уходила с арены через Ворота Победителей – уж слишком быстро все закончилось. После этого поединка ее вызвал к себе хозяин Цирка Абнун и сердито пояснил, что зрителю нужно зрелище, а не бойня, а после этого вновь отправил молчаливую селтонку на арену сражаться с очередным бойцом. На этот раз Каста не разочаровала зрителей. Ее новым противником был фарак, и Касте захотелось убить его медленно, растягивая удовольствие. Она с первых минут поняла, что без труда справится со своим противником, но долго и умело гоняла врага по арене, пока ударом булавы не вышибла из него жизнь вместе с мозгами. В тот день, три года назад, Каста поняла, что она прирожденный воин, хоть и рождена женщиной, и теперь у нее только одна возможность остаться в живых – убивать самой. И она убивала спокойно и хладнокровно все эти годы, убивала без пощады и сомнений и только сегодня в поединке с орком изменила самой же установленные правила. Зачем, почему? Только ли полный ужаса взгляд красавицы Куати был тому причиной? Или это боги опять неведомым и пока непостижимым образом решили изменить ее путь?

Век цирковых бойцов был недолгим. Немногие из них могли бы похвастать таким количеством побед, как Каста-Амазонка. Наверное, сила, отвага, внешняя привлекательность, хорошее владение оружием и невероятное везение позволили Касте со временем превратиться из занятной диковинки, ничтожной рабыни в кумира всего Дарната. Преклонение толпы, обожающей убийства и убийц, сделало Касту свободной, богатой и знаменитой – ведь она была так же жестока, как и эта толпа. Но Каста почти с удовольствием думала о том, что сегодня она обманула надежды этих кровожадных плебеев, сохранив жизнь орку. Толпа уже предвкушала, как она перережет поверженному Тулькану горло, а она этого не сделала.

И все-таки она очень много думает об этом орке. Слишком много, Берис свидетельница! Дерак, конечно, трус и сволочь, но кое в чем он прав. Она осталась без работы. Вместо того чтобы поразмыслить над тем, как помириться с Абнуном и вернуть себе репутацию лучшего бойца Дарната, она идет в Цирк для того, чтобы еще раз увидеться с Тульканом. Боги, какая глупость! Каста остановилась и разжала кулак, чтобы еще раз взглянуть на амулет. Просто нелепый камень с дыркой посредине. А может, дело вовсе не в этом камне?

Четыре года жизнь била ее жестоко и без всякого снисхождения. Но сегодня дикий орк мог ее убить, но почему-то не убил. Поступок Тулькана поразил Касту. Благородство и милосердие орка могло бы изумить кого угодно. После боя Каста пожалела, что не спросила Тулькана, почему он так поступил. И если орк все еще жив, она обязательно задаст ему этот вопрос.

Почему он оставил ей жизнь? Или дикий орк был первым, кто увидел, что она прежде всего – женщина?!

Вход в служебные помещения был прямо перед ней – широкие ворота в высоком, в три человеческих роста, каменном заборе, обрамленные двумя кустами цветущей магнолии. Каста вошла внутрь и оказалась в уютном дворике с фонтаном и статуей Мамму-Аштенет в центре. Сюда приходили гладиаторы, чтобы почтить Богиню-Мать, и на жертвенном камне у ног статуи лежали их трогательные приношения: чашка с просом, фрукты в грубой глиняной миске, лоскутки цветной ткани, гирлянды цветов, медные монетки. Каста прошла мимо статуи и углубилась в длинную галерею, ведущую к казармам гладиаторов и бестиарию. Здесь было темно и сыро, стоял острый запах мочи и псины. Она почти дошла до конца галереи, когда у выхода замаячила какая-то темная тень; сутулый пожилой человек в серой одежде вольноотпущенника вышел в круг света от факела, заморгал подслеповатыми глазами, силясь различить в полутьме лицо ночного гостя.