Нет - Горалик Линор - Страница 6

• Предыдущая
• 6/93
• Следующая

Смешной двуносый чайник, забавный, но ужасно неудобный; Ленка его держит – хочется сказать: «тремя руками» – так велико усилие двух ее рук, – двумя руками, пытаясь избежать ожога паром из одного носика, пока через другой в чашку льется кипяток. Совершенно нет сил на светскую беседу.

– Рыжий, скажи мне, пожалуйста, ты до сих пор работаешь в палатке?

Нью-йоркские русские; откуда они такие берутся? Не хотят ассимилироваться, не меняют имен, не ищут нормальной работы, – не все, конечно, но вот эта пара и их компания, знаю еще двоих или троих. Пишут статьи, читают стихи, рисуют картинки, кормятся какими-то ужасными работами со дня на день: то рекламными объявами для захудалых русских ресторанов, то переводами на тот же русский с китайского инструкций к товарам широкого потребления или рекламных проспектов про туры в Шанхай, то какими-то совсем уж дурными делами, вроде того как Рыжий торгует порносетами в одной из тысяч нелегальных палаток. Весь день читает книжки и тихонько пишет в комм, на покупателей глядит недобро, но что-нибудь советует обязательно, и настойчиво довольно советует – чтобы скорей ушли. Когда-то, когда сама Вупи еще чувствовала себя ужасной нарушительницей закона, покупая в Квинсе свои первые сеты со звериками, она спросила Рыжего: слушай, ведь это все запрещено, откуда палатки, откуда сеты, как что происходит? Рыжий тогда пустился в длинные объяснения по поводу законов «серого» порнорынка, – но Вупи не дослушала, отвлеклась немедленно и скоро перебила; дура, теперь бы знала больше в десять раз, и, может, не пришлось бы скакать к друзьям, похеренным на восемь месяцев за личными хлопотами, и задавать довольно стыдные вопросы. Ну что ж, вперед.

– Работаю, а что?

А то, что один… ну, малознакомый мальчик, похоже, записал у себя дома наш с ним не очень, как бы это сказать, тривиальный секс. Мы практически, понимаешь, были незнакомы. И сейчас я его как-то не могу найти, ну, может, уехал. А я тут шла случайно вдоль палаток и вдруг…

– Увидела свой сет?

Мда. Ленка оборачивается на сто восемьдесят градусов (спасибо, что торт не роняет мне на колени) и со свойственной ей непосредственностью восхищенно говорит:

– Ай-йя!

– Ленка, какое «ай-йя»??? У меня работа!!! Я менеджер! У нас большая корпорация! У нас клиенты! Лена, ты что, не понимаешь? У меня мама, в конце концов! Да даже если б там была ваниль – она и то была бы против, может быть!

– Господи, Вуп, ну скажи уже, что там?

Блин.

– Короче, Рыжий, скажи, что мне делать? Я в той палатке все скупила, у них четыре копии было, но как мне знать, что он не продал еще в двадцать палаток?

– Никак.

Интересно, а что это я взбесилась? Я что ждала услышать – «Спи спокойно, Вупи, детка. Скупила – ну и все, закончилась история».

– Мало того, я могу тебя заверить, что этот сет появится не то что в нескольких палатках – даже в той, где ты все скупила, появятся через пару дней новые копии.

– Так может, я их там и попрошу его со мной связаться, как появится?? Мне уже похуй принципы, ты же понимаешь, мне надо выкупить у него свой бион.

Черт!

– Да это же не он им копии привозит! Послушай, дай я объясню; любителей аматюра довольно много, это рынок, так? Но одиночкам на нем делать нечего совершенно, невозможно бегать по палаткам продавать, что нахапал сам, да и не даст тебе никто: там рынок же железный, тебя отпиздят и скажут на чужой кусок роток не разевать. Поэтому все делается так: крупные компании, которые в той или иной теме, как, например, в теме зооморфов…

Откуда знает??? Знают, значит, друзья; ну ладно, что теперь, – кажется, весь Нью-Йорк будет знать уже скоро, не о друзьях забота.

– …выпускают серии аматюрных фильмов; это дешевле, конечно, в пятьдесят раз, чем любая постановка, плюс бион совсем другой, не спутаешь, плюс рынок есть – почему не воспользоваться? Ну, нанимают агентов со всем своим: квартирой, аппаратурой – и по небольшой цене принимают у них отснятые сеты. А распространением, конечно, занимаются сами. Корпоративненько.

О боже.

– Ты с собою принесла?

Да, вот противная коробка; ох, ну и вид тут все же у тебя, сутки не могла заставить себя рассмотреть как следует: пасть приоткрыта, глаза закатились так, что белки видны… аж передергивает, фу. Коза бесстыжая, такой себе раскованной и сексуальной казалась, в теплой водичке валяясь враскоряку с человеком, которого впервые в жизни увидела; свинья.

– Да, есть такая компания, вот логотип: «Скуби Дёрти Ду», они, по-моему, из Кэмбрии, там этих компаний штук пятьдесят; точно, впрочем, не знаю. Послушай, Вуп, я тебе сразу скажу: ни звонить им, ни писать письма, ни денег предлагать – нельзя. Они тебе в лучшем случае назовут, пуганой, такую сумму, что только дурно сделается; а если еще и не противно им руки пачкать, то просто в открытую доить тебя начнут, раз сама подставилась. А в худшем случае может вообще что угодно быть. Я готов с тобой обойти палатки в основных местах, купим то, что там; и если еще где увижу – буду скупать, обещаю; такие сеты не слишком ценятся, месяца через два они его просто снимут с тиражирования – и, дай бог, никто не увидит и не узнает. Просто пронесет. Tы меня слышишь?

Ох, Рыжий, Рыжий; ты явно не понимаешь степени риска; представь себе – ты тратишь жизнь на то, чтобы создать себе уютненькую микросферку: хорошая работа, карьера, сделанная не по везению, но зубами выгрызенная у тех, кто после университета с тобою вместе начинал, а теперь кланяется при встрече; квартирка в лучшем виде, что ни месяц – какие-нибудь приятные покупки, отличное здоровье за счет неустанного над ним контроля, приятели как на подбор, такие же красивые и молодые, и будущее в целом положительно вполне отсюда выглядит, – выглядело, выглядело еще всего лишь двое суток назад, до обнаружения ужасного сета в задрипанной лавчонке для низкопробных извращенцев вроде тебя самой. Да если до кого хотя бы случайно – частично – слухом маленьким дойдет известие о существовании этого сета, никто меня, директора отдела электронной коммерции, не пощадит; полетишь вниз по кроличьей норе, и не сухие листья будут внизу, а острые колья, потому что в большой компании всегда найдется тот, кому ты мешаешь, – те, кто подо мной, зубами норовят схватить за пятки, чтобы самим повыше подтянуться, те, кто выше, сами боятся, что я их за пятки зубами, – а я могу… А что поделаешь? Нормально, в этом-то и есть азарт любого бизнеса; в такую игру играть надо – с оттяжкой, как всегда играла, пока сейчас не выяснила, что контрольный джойстик, может быть, уже в руках кого-нибудь, кто только ищет повод тебя под геймовер подвести.

– Ты меня слышишь, Вуп? Алле?

– Я слышу, Рыжий, слышу.

– Кш!Кш!

Пытаешься стряхнуть ее с себя, краснеешь, выглядывая из-за детского плеча, озираешь смущенно посетителей кафе; кое-кто уже смотрит нехорошо, и бабка в углу вроде как даже остолбенела в праведном возмущении. Каждый раз она это проделывает – хоть не встречайся с маленькой заразой в общественных местах, – но вот откинулась, висит на шее, спрыгивает, тонкими ручонками колотит по груди, хохочет и кокетливо облизывает детские пухлые губки после поцелуя, закатывает в комически-развратной манере невинные глазки.

– Ну! Скажи! Я свет твоей жизни? Я огонь твоих чресл? – И, разворачиваясь к маленькому залу пижонского дайнера, – нежным, по дуге идущим профессиональным движением выхватывает из-под детской маечки с медвежонком Фуффи удостоверение сержанта полиции: – Морф, двадцать семь лет.

Надо бы за такие шутки заехать ей по попе как следует, но не поднимается рука; такая сияющая, такая довольная собственным безобидным свинством стоит перед тобой Кшися, что опять сгребаешь ее в охапку и прижимаешь к груди – аж косточки цыплячьи хрустят.

– Ой, ой, ой! Покалечишь ребенка! Тебе лишь бы тискаться, старый развратник!

Удостоверение официанту под нос:

– Виски.

Казалось, столько лет знакомы; успели давным-давно, еще в раннем студенчестве, и полюбиться, и разлюбиться, а вот до сих пор – три недели ее не видел – и так соскучился, как будто не видел триста лет.

• Предыдущая
• 6/93
• Следующая