Следствие сквозь века - Голубев Глеб Николаевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/45
• Следующая

— Как повезет, — опять пожал плечами Джонни все с тем же невозмутимым выражением на каменном лице.

— А ты постарайся, чтобы повезло. Люди говорят, что ты каждый камешек в округе знаешь. Поэтому мы тебя и наняли.

— Мало ли что люди болтают, — буркнул летчик и начал копаться в еще горячем моторе.

Они совершили еще два полета, но так же безрезультатно. Терпение профессора кончилось.

— Хватит! — заявил он летчику. — Отвези нас в Теносике, и больше я не хочу иметь с тобой никаких дел.

Джонни молча пожал плечами и тут же полез в кабину.

Весь полет до Теносике прошел в мрачном молчании. Только в самом начале Андрей рискнул было спросить у Альвареса:

— А что мы будем делать в Теносике?

Но тот ответил ему:

— Запасемся продуктами и вернемся к месту раскопок. Надо работать, а не кататься в небесах, — таким тоном, что больше уже никаких вопросов задавать не хотелось.

Последние надежды Андрея найти никем не потревоженную гробницу рушились окончательно и бесповоротно, Джонни водит их за нос и в самом деле просто катает над безбрежным лесом, стараясь выкачать побольше долларов. Альварес прав: надо довести до конца хотя бы уже начатые раскопки. И у Андрея нет никаких оснований для обиды, профессор сделал все, что было в его силах.

Когда они сели на заросшем бурьяном пустыре на окраине Теносике, Альварес тут же, у самолета, сунул летчику пачку мятых долларов и демонстративно добавил еще несколько десятицентовых монет.

— Как договаривались, — сказал он. — Можешь проверить. Но я не такой жулик, как ты.

Джонни с каменным лицом неторопливо пересчитал деньги и кивнул:

— Все правильно, — тут же, даже не попрощавшись, отвернулся и начал что-то искать в кабинке.

Альварес с Андреем отошли уже на несколько шагов, как вдруг летчик их негромко окликнул.

— Что еще? — остановился профессор.

Летчик подошел к ним, вытирая руки куском ветоши, и неожиданно сказал:

— Бизнес есть бизнес, а я человек честный. И хочу дать вам один совет. Бесплатно.

— Какой еще совет? — буркнул профессор.

— Помалкивайте о своих планах и находках. А то уже через час все в Теносике будут знать, что вы нашли и куда направляетесь.

— Мы не болтливы…

— Я тоже, — лениво ответил Джонни, и по его лицу древнего жреца проскользнула легкая усмешка. — Я давно вас хотел предупредить: не ведите никаких разговоров между собой, если поблизости увидите нищего Педро…

— Кого?

— Педро, глухонемого» нищего. Он всегда крутится возле pinte [22] или у гостиницы.

Андрею смутно припомнилось, что в самом деле он как будто несколько раз встречал нищего оборванца, протягивавшего с невнятным требовательным мычанием потрепанную шляпу за подаянием каждому прохожему. Встречи эти были так мимолетны, что он даже лица этого нищего вспомнить толком не мог.

— Но если… — начал недоуменно Андрей.

Однако его опередил Альварес, задав тот же вопрос:

— Если он глухонемой, то чего нам его остерегаться? Он же не может подслушать, о чем мы говорим…

— Поэтому он и опасен, — сказал Джонни. — Никто от него не таится — дескать, все равно не слышит. А ему и близко не надо подходить, чтобы все секреты узнать. Он читает по губам. Вы сидите в комнате и разговариваете, а он смотрит в окно с другой стороны улицы и все понимает. Ясно?

— Ловко, — пробормотал Альварес. — Ладно, Джонни, спасибо за предупреждение.

Летчик кивнул и зашагал по улице, засунув руки в карманы выгоревшего комбинезона. Они смотрели ему вслед, потом оглянулись по сторонам. Улица была все так же пустынна.

— Carramba! — буркнул Альварес. — Теперь мы станем озираться, словно жулики, — нет ли поблизости этого глухонемого шпиона, да?

Они не очень весело рассмеялись.

— От него есть спасение, — сказал Андрей.

— Какое?

— Все важные разговоры вести по вечерам…

— …и погасив предварительно свет в комнате, — подхватил Альварес. — Ладно, пошли в гостиницу.

В Теносике все оставалось прежним. Сонная тишина на грязных улицах. Проходимцы, высматривающие, словно стервятники-ауры, добычу, скучающие у харчевни. Календарь за 1910 год на стене в гостинице…

На поиски нужных продуктов и сложные дипломатические переговоры с хитрыми торговцами, норовившими заломить цены побольше и сбыть залежалый товар, ушло два дня. И куда бы они ни пошли, Андрей с Альваресом всюду замечали теперь Педро. Глухонемой, несомненно, следил за ними и был явно обескуражен оттого, что ничего выведать не удавалось: они нарочно говорили на людях лишь о погоде и всяких пустяках.

Джонни они за это время не видели ни разу. Он куда-то пропал.

А на третий день встретили его на улице. Он явно поджидал их тут на самом солнцепеке, хотя время послеобеденной сиесты свято соблюдали все в поселке — даже нищие.

Вид у летчика был ужасный: комбинезон порван в нескольких местах и усеян какими-то подозрительными ржавыми пятнами, весьма похожими на кровяные, лицо опухло, губы разбиты, под правым заплывшим глазом громадный сизый синяк.

Джонни хмуро поздоровался, окинул пустынную улицу быстрым взглядом из-под набрякших тяжелых век и сказал хриплым шепотом, почти не разжимая губ:

— Хотите, я отвезу вас к пирамиде?

— Какой пирамиде? — насторожился Альварес.

— Никем не тронутой. О ней еще никто не знает.

Альварес и Андрей переглянулись.

— Пропил все деньги и хочешь выманить еще? — сказал профессор. — Ты и так хорош, полюбуйся на себя.

— Там правда пирамида. И колодец возле нее.

— Сенот?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Я там садился.

— Зачем?

Этого вопроса Джонни словно не расслышал.

— Вы же будете платить мне после полета, — сказал он. — Не будет пирамиды — не надо денег.

— Что ж, это, пожалуй, деловой разговор, — проговорил задумчиво профессор, поворачиваясь к Андрею. Потом сказал Джонни: — Ладно. Поверю последний раз. Завтра утром летим. Но помни: не будет пирамиды, не будет и greenbacks!

Сказать хотя бы примерно, куда же они полетят, Джонни решительно отказался. Как ни ворчал Альварес по поводу «детской затеи и глупейшей таинственности», ему пришлось смириться. А Буланову это даже понравилось.

И дальше тоже все шло с какими-то приключениями. Они поднялись в воздух рано утром, пока поселок еще спал. Джонни сразу взял курс на юго-восток. Но когда поселок скрылся вдали и шум самолета уже не мог долететь до чьих-нибудь воровских ушей, он резко повернул на север и еще дважды менял курс.

Альварес, пытавшийся сориентироваться по карте, только чертыхался.

У Андрея скоро начало рябить в глазах от монотонной зелени. Как он ни вглядывался, ничего интересного не видел.

Но у Альвареса оказался острый глаз. Вскоре он обернулся и крикнул Андрею:

— Ага, понимаю! Вон там небольшое поселение!

Андрей перебрался к нему и, не очень вежливо оттеснив профессора плечом, заглянул в окошечко, но ничего не увидел, кроме все того же леса.

— Где?

— Вон, где деревья кажутся чуть повыше, видите. Это потому, что они растут прямо на холме, образовавшемся над развалинами пирамиды. А рядом остатки храма, тоже сильно заросшие.

Деревья, о которых говорил профессор, Андрей разглядел. Но никаких признаков пирамиды или развалин, сколько ни вглядывался, не мог приметить.

— Может быть, Джонни ее имел в виду? — спросил он.

Альварес покачал головой:

— Вряд ли. Здесь американцы три года вели раскопки. Он же знает. Да и сесть негде, сплошной лес.

Да, никаких признаков посадочной площадки Андрей не увидел, сколько ни вертел головой. Лесной океан тянулся до самого края неба без островков и разрывов.

Андрей вернулся к своему окошечку и теперь разглядел среди зелени смутные очертания каких-то полуразрушенных зданий — наверное, потому, что деревья в этом месте были вырублены при раскопках и еще не успели снова сомкнуться кронами.

• Предыдущая
• 16/45
• Следующая