Русские флибустьеры - Костюченко Евгений Николаевич Краев - Страница 40

Клейтон посмотрел на Орлова:

- А ты, Джим? Пойдешь с нами?

- Я нанялся матросом, а не стрелком.

- Вот и пойдешь матросом, поможешь капитану. Ты ведь нанимался ему помогать?

Орлов пожал плечами. Уйти отсюда с бандой Клейтона? Из такой компании не вырвешься. Отказаться? Могут и прибить на месте. На Лукашевича никакой надежды~

- Но я не нанимался с кем-то воевать. А там, видать, пахнет не только морем, но и порохом. Нет, Боб. Я хочу поскорее вернуться домой.

- Пусть он останется со мной, - вдруг сказал Лукашевич. - Надо привести в порядок крайний барак.

- У тебя же есть работники, - недовольно скривился Клейтон.

- Были. Утром двое не встали. Остался один, еле ноги волочит. Джим бы мне тут очень пригодился.

- Что ж, это справедливо. - Клейтон встал из-за стола, напоследок вскинув бутылку ко рту. - Эх, Джим Брукс! Ты не захотел стать моим солдатом. Станешь санитаром. Ты сам выбрал. Идемте, мистер Беренс.

Лукашевич грузно прошелся по комнате, дымя сигарой.

- Значит, Джим Брукс? Звучит неплохо.

- Не хуже, чем «мистер Люк».

- По какому случаю маскарад, Павел?

- Я живу в свободной стране. Могу выбрать любое имя.

- Значит, теперь ты техасец? Говор-то у тебя, конечно, безупречный. Хорошо поставленный говор. Если глаза закрыть - точно, Джим Брукс. Открываю - ба! Ядрена вошь! Да это же капитан Орлов из военно-ученой конторы!

- Комитета, - сдержанно поправил его Орлов. - Военно-ученого комитета^[10].

- А мы вот, простые смертные, ваш комитет всегда «конторой» называли. Ты тут в командировке?

- Василий, побойся Бога. Я уж забыл, когда в отставку вышел. Нет, поверь, все кончено.

- Я тоже подам рапорт. Давно хотел. Но решил выдержать до конца. Меня сюда сослали, будто в Нерчинск. Что же, дело служивое. Тянешь лямку там, куда пошлют. Жалованье за три года набежало, небось, немалое. Вот кончится война, вернусь домой, все до копеечки сниму - и обратно подамся.

- На Кубу?

- Нет, в Бостон. К Эйбу в компаньоны запишусь. Натурализуюсь. Открою свое дело. Жену возьму молодую, из хорошей семьи.

- Ты же, насколько я помню~

- Ну да, числюсь в женатых. Но на то она и свободная страна, верно? - Лукашевич захохотал и хлопнул Орлова по спине так, что тот чуть не выплеснул весь ром из кружки. - На то и свобода, чтоб ею пользоваться в свое удовольствие! Кому в Бостоне нужен Васька Лукашевич, тем более - его супруга-шалава? А вот, пожалте, мистер Люк, собственной персоной, судовладелец и плантатор! Чем не жених?

Он подошел к окну и долго глядел сквозь решетку.

- Кажись, все уехали. Ну что, Джим Брукс, хочешь домой поскорей вернуться?

- Хорошо бы. - Орлов встал рядом с ним, оглядывая двор через окно. - Да только не знаю как.

- Как? С бананами, как же еще. Вечером, как жара спадет, я отправляю груз. Уйдешь с конвоем. На станции сядешь в вагон, вместе с бананами. Только не топчи их там. Товар нежный. В Гаване будешь утром. Деньги-то есть?

- Немного.

У Орлова в поясе были зашиты золотые доллары. Эти монеты охотно принимались в любом уголке Мексики. На Кубе тоже не станут привередничать.

- Вагон подгонят прямо в порт. Товар погрузят на английский пароход. Англичан блокада не касается. Если заплатишь долларами, никаких бумаг спрашивать не станут. Высадят тебя в Джексонвилле. Или хоть в Бостоне, как договоришься. - Лукашевич нахлобучил шляпу. - Но сначала малость покрутишься здесь. Просто так никто тебя не выпустит. Все должны видеть, что ты - мой новый работник.

- Клейтон не станет тебе пенять, что ты меня отпустил?

- А я тебя не отпускал. Ты сам удрал. Насмотрелся наших ужасов, не выдержал, да и удрал. Ну, пойдем, что ли~ - Лукашевич вышел на крыльцо и махнул рукой туда, где над зеленью посадок виднелись несколько покатых крыш. - Вон туда иди, к баракам. Приберешь там. Ты лихорадкой болел? Я повалялся разок. Больше не хочу. Так что ты уж прости, но в барак я с тобой не пойду.

Орлов зашагал между высокими кустами. Зеленые гроздья бананов источали слабый запах. Поначалу он казался довольно приятным. Но вскоре Орлову стало казаться, что плантации слишком обильно удобряют навозом. Вонь становилась все удушливее, и он даже остановился и присел, разглядывая землю - но никаких следов удобрений на ней не обнаружил.

Выбравшись из банановых джунглей, он увидел полуразвалившуюся длинную хижину из тростника, крытую пальмовыми листьями. Ни окон, ни дверей. В черном проеме входа сидел на корточках негр в соломенной шляпе.

- Ке таль, амиго^[11], - сказал Орлов. - Сеньор Люк послал меня помочь тебе.

Негр сонно поднял на него желтые белки глаз.

- Помочь? Я ничего не делаю. Садись рядом. Помогай.

Приблизившись, Орлов заглянул внутрь хижины. Он увидел несколько гамаков с неподвижно повисшими в них телами. Земляной пол был густо усеян засохшим дерьмом. Не засохшее блестело под гамаками в зловонных лужах мочи.

- Чего смотришь? - пробормотал негр. - Они готовы. Надо бы их вынести. Один уже окоченел, намучаемся с ним.

- Я сейчас вернусь, - сказал Орлов и, развернувшись, быстро зашагал обратно к дому.

Лукашевич лежал в гамаке под навесом. Он храпел, и мухи при каждом всхрапе испуганно взлетали с его лица.

Орлов прошел в дом и забрал бутыль, в которой еще оставалось довольно много рома. Быстро переоделся, сменив свою рубашку на голубой китель. Прихватил из шкатулки полную горсть сигар и вернулся к баракам. Вот теперь он был готов к работе, которую невольно выбрал, отказавшись стать солдатом Боба Клейтона.

Вместе с желтушным негром он перенес шестерых покойников за хижину, в яму, укрытую ветвями пальмы. Затем деревянным скребком на длинной ручке принялся скоблить земляной пол, сгребая дерьмо. Он не выпускал сигару из зубов, и дым хотя бы ненамного перебивал невыносимую вонь.

Чернокожий помощник принес вязанку сухих пальмовых листьев и мачете. На этом силы его оставили, и он снова опустился на корточки. Орлов сам изрубил листья в труху и засыпал ею выскобленный пол хижины. Заново перетянул гамаки и застелил их свежими листьями. Проломил стенки в двух местах, и по хижине стал гулять ветерок.

В самом дальнем углу прямо на земле лежали двое еще живых. Обнаружив их, Орлов присел, вглядываясь в изможденные лица.

- Китайцы, - сказал негр. - Их пригнали в прошлом месяце. Сразу заболели. Не привыкли к такой работе. Тут их лихорадка и свалила. Крепкие ребята. Белые умирают на десятый день. А эти уже две недели с краю лежат и все не дают себя вынести.

- Почему на земле?

- Им все равно. А гамаков не хватает. Клейтону каждый день пригоняют новых людей. А мы каждый день вывозим старых. Сейчас придет телега. Отправим еще шестерых.

После недавнего дождя на дороге между бараками в глубоких узких колеях стояла вода. Орлов подумал, что похоронная арба ходит здесь с регулярностью пригородного поезда.

- Где тут можно помыться?

- Иди вдоль канавы, увидишь ручей.

Он ушел, запихнув в боковой карман кителя бутылку. Китель вообще оказался весьма удобной одеждой. Достаточно просторный, он скрывал под собой кобуру и к тому же позволял ветру овевать кожу. Но главным его достоинством было то, что в таких же кителях ходили все, кого только Орлов мог заметить на плантации, - и стрелки Клейтона, и негр в бараке. Правда, тот избавился от рукавов, превратив китель в жилет. Орлов обязательно последовал бы его примеру, если б ему не предстоял еще переход по лесу. Но переход предстоял, и весьма сложный.

Орлов не собирался ехать с бананами в Гавану. Он торопливо шагал вдоль колеи, прорезанной в оранжевой глине. Где-то там, впереди, у дороги прячутся в кустах его друзья.

Он легко мог представить их действия, потому что Илья с Кириллом были сделаны из того же теста, что и сам капитан Орлов. Как бы он поступил, если б у него на глазах их увезли в лагерь? Он бы отправился следом. Незаметно проник бы сюда. И ждал бы, когда они попытаются уйти. Постарался бы прикрыть их отход. Значит, и они поступят так же.