Затерянная Динотопия - Фостер Алан Дин - Страница 50
- Предыдущая
- 50/78
- Следующая
В нынешние времена убийства совершались редко. Хищникам из Дождливой долины не надо было охотиться. Умирающие старики из цивилизованных областей приходили в долину, чтобы найти здесь свою смерть. Это было взаимовыгодное соглашение, позволявшее плотоядным выживать, никого не убивая, и в то же время цивилизованные обитатели Динотопии спокойно старели и умирали, и при этом не нужно было выкапывать сотни могил размером с корабль.
Но в сердцах Грызуни и ее соплеменников не угас охотничий инстинкт. Теперь охота превратилась в игру, поэтому хищники не утратили природных навыков.
Она растянулась на земле и закрыла глаза, оставив лишь едва заметные узкие желтые щелки. Наша жизнь лучше, думала она. Мы храним свободу и остаемся самими собой. Зачем ее племени эти приманки цивилизации? Что проку от морали и от книг? Тираннозавры всегда останутся верными своим корням, а эти случайные соглашения с караванами, проходящими через Дождливую долину, ровным счетом ничего не значат.
Надо ждать удобного случая. Как хочется освободить челюсти от крепких веревок. Когда наступит подходящий момент — Грызуня не сомневается, что он непременно наступит, — тогда она нанесет удар. Она им покажет, на что способен даже такой молодой тираннозавр, как она, если его разозлить.
«Я — главная хищница, — решила она для себя. — Никто не может победить меня; я могу одолеть любого. Я ничего не боюсь».
— Поглядите-ка на этого зубастика — вон как ловко спящим прикидывается. — Старый Раски указал в сторону пленника. — Так затаился, можно и за мертвого принять.
— Он не умер. — Чамаш закурил последнюю сигару и сел, с удовольствием выпуская клубы дыма. — И не спит.
Раскин прищурился, вглядываясь в пленника:
— Ты не прав, индеец. Он так дышит, как будто спит.
— Думаешь? — буркнул Чамаш. — Тогда пойди поцелуй Большого Зуба. Вот и увидишь, как крепко он спит. — Он последний раз затянулся вонючей сигарой.
— Да это не важно. Он крепко связан. Португалец зря подошел так близко, когда у зубастика были развязаны челюсти.
Чамаш кивнул:
— Будешь приставать к Большому Зубу, капитан вырежет из тебя кусок зверю на завтрак. Здоровый Большой Зуб стоит десять тысяч американских долларов. Я слышал, так говорил помощник капитана.
Раскин тихо присвистнул:
— В странные места нас занесло, и странными делами мы тут занимаемся, хоть они и сулят такие огромные деньжищи. Не нравится мне это.
— Эа-та, — пробормотал индеец на своем языке. — Ты — человек моря. Я — человек леса. Но ты и я делаем здесь одно дело. Ради золота.
— Да, — с некоторым облегчением согласился Раскин. При мысли о золоте стены каньона перестали ему казаться гигантскими тисками. Или почти перестали. В отличие от остальных он знал, что успокоится, только когда вновь увидит океан. — Ради золота.
На следующее утро пираты продолжили путь, двигаясь в северном направлении. Уотфорд был первым, кто заметил странные особенности одного из боковых ответвлений каньона. Таких ответвлений им попадалось множество, они разбегались в разные стороны, как капилляры от вены. Каждый раз Блэкстрап посылал людей на разведку с тем условием, что они вернутся не позже чем через час и расскажут, заканчивается ли ход тупиком или превращается в непроходимую расщелину. Рапорты моряков все больше убеждали Смиггенса, что они действительно двигаются по главному каньону, который проходит через весь горный хребет. Уотфорд обратил внимание, что дно одного из ответвлений чуть темнее, чем везде. После минутного колебания он решился все-таки довести это до сведения Блэкстрапа:
— Сэр, вон в том боковом проходе, справа, что-то странное.
— Что же там странного? — бросил Блэкстрап, даже не повернув головы, поскольку все его внимание было поглощено дорогой.
Несмотря на постоянную тень, отбрасываемую стенами каньона, воздух был горячим и влажным, так как каньон соединял Дождливую долину с Северными прериями. Случайный ветерок был здесь самым долгожданным гостем. Сейчас его отсутствие остро ощущалось, и Блэкстрап обильно потел.
— Посмотрите на песок, капитан, — проговорил Уотфорд.
Он был родом из Корнуолла. Наверное, этим, хотя бы частично, и объяснялся его интерес к горам.
Блэкстрап покосился вправо:
— Немного темнее. А что нам до этого?
— Я не уверен, сэр. Что-то странное происходит с цветом, где-то я видел это раньше. Только я не могу это объяснить.
— Объясните, да побыстрее, Уотфорд, или держите язык за зубами. Слишком жарко для бесполезной болтовни.
Обиженный пират поспешил к входу в ответвляющееся ущелье. Остановившись в месте, где дно каньона было темнее, он ковырнул землю носком сапога. Чем глубже он копал, тем темнее становилась почва, пока не стала совершенно черной.
Томас помахал ему рукой:
— Не отставай, приятель! Что ты там время тратишь попусту?
— Да, — крикнул другой. — Мы не будем тебя ждать.
Одному только Смиггенсу стало интересно. Он подошел к Уотфорду, внимательно осмотрел землю и не заметил ничего необычного.
— Что такое, Уотфорд? Что вы тут ищете?
— Я не уверен, сэр. Это только предположение. Только догадка.
— О чем, Уотфорд?
— Кажется, олово, сэр. И другие штуки.
— Но у нас на «Кондоре» полно оловянных чашек и фляг. — К сарказму помощника капитана примешивалась вежливость. — Может, вам лучше поберечь свое любопытство до следующего раза?
— Да, наверное, вы правы, сэр. — Задрав правую ногу, Уотфорд вытряхнул из башмака набившийся песок. — Но дома, клянусь, это было всегда так.
На том бы все и кончилось, если бы Смиггенс на обратном пути не поскользнулся и не упал. Пираты громко расхохотались.
— Смотрите под ноги, мистер Смиггенс! — крикнул один. — Мы еще все-таки не на борту.
— Точно, — добавил другой, — земля здесь уж никак не скользкая.
При падении основную силу удара приняла на себя спина Смиггенса. Ногам тоже досталось, а ножны лишь слегка стукнулись о землю. Однако при ударе металлических ножен о камни что-то вспыхнуло. Солнечный луч на миг пробился сквозь тучи, и когда Уотфорд помогал первому помощнику подняться на ноги, Смиггенс заметил, как что-то блеснуло в этом луче.
«Скорее всего, это слюда, — рассудил он. — Или, возможно, кварц». Смиггенс внимательно оглядел место, где стукнулись его ножны. Блеск был другой, более яркий и насыщенный.
— Капитан, — позвал он, опустившись на корточки, чтобы лучше разглядеть. — Идите сюда, взгляните!
— На что еще? — недовольно буркнул Блэкстрап. — Грязь, да и только. Делать вам нечего, как только отнимать у нас время своими разглагольствованиями.
Помощник капитана опустился на колени и стал рыть землю кинжалом там, где заметил что-то блестящее. Вскоре ему удалось отчистить от грязи то, что блестело. Теперь он был уверен, что это не слюда и не кварц. Это было что-то более мягкое.
Самородок. Его пульс забился сильнее. Уотфорд присоединился к нему, также отчаянно копая землю. Его лицо просияло.
— Это не олово, сэр. Богом клянусь, это не олово!
Смиггенс вытащил на свет немного темного вещества.
— Это окислы, Уотфорд. Невероятно толстый и древний слой окислов, но не более того.
Держа веревку, которой была опутана шея самого большого стратиомимуса, Мкузи остановился, сгорая от любопытства, и окрикнул застрявших товарищей:
— Эй, вы двое! Что вы там нашли?
— Червей, — съязвил Самуэль. — Они собираются на рыбалку.
— Да, собираемся, Самуэль, собираемся, — выпалил Уотфорд. — И вам лучше быть со мной полюбезнее, ведь я не обязан делиться с вами уловом!
Один за другим пираты сворачивали с дороги и подходили взглянуть. Блэкстрап из-за задержки рассвирепел, но когда увидел собственными глазами, какие результаты породило усердие Уотфорда и Смиггенса, сменил гнев на милость.
— Клянусь бородой Нептуна, это серебро, или верховный судья мочится прямо у себя в зале заседаний! — заявил он.
Его гнев быстро утих, и капитан принялся копать и скрести вместе с такими же одержимыми членами его команды. Вскоре каньон огласили возгласы удивления и восторга.
- Предыдущая
- 50/78
- Следующая
