Описание примечательных кораблекрушений, претерпенных русскими мореплавателями - Головнин Василий Михайлович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/24
• Следующая

Таковы были чувства их, и они тем более надеялись на отложение, до снятия их, атаки, что когда все прошли мимо них и передовой корабль «Глатон» подходил к голландскому флоту, вице-адмирал Митчель сделал ему сигнал: «не итти далее»; и как он, невзирая на то, продолжал еще путь свой, то вице-адмирал, при поднятии вымпела его, повторил ему оный с пушечным выстрелом, после чего «Глатон» лег на якорь и весь флот сделал то же. Но обратимся к кораблю «Ретвизан».

Предупреждая отлив моря и опасаясь, как выше сказано, чтоб при сбытии воды не повалило корабль на бок, принуждены они были с обеих сторон его спускать за борт запасные стеньги и реи, привязывая к нижним концам их по нескольку чугунных баластин, а верхние концы оных упирая в порты нижнего дека и снайтовливая[27] оные между собою так, чтоб эти деревья могли служить подпорами кораблю, не допуская его при обмелении ложиться на бок. Многотрудная работа сия продолжалась до 2 часов после полудня. В это время, ожидая прибывания воды и не надеясь на прежние свои к стягиванию средства, велели они на случившуюся у них по счастию лодку положить якорь плехт с канатом и, сделав завоз, стали по нем тянуться. Употребили все свои силы: люди для способнейшего действования сняли с себя платье и в одних рубахах вертели шпиль; все измучились, но стянуть не могли; корабль подвинулся на один только кабельтов. Глубины воды было вокруг его с лишком 3 сажени.

Между тем ветер, постепенно прибавляясь, развел великое волнение, и корабль било о грунт с такой силой, что едва можно было стоять на ногах. Капитан созвал всех офицеров и сделал «консилиум». Сначала полагали срубить мачты, но рассудили оставить это до нужнейшего времени. В 5-м часу оторвало от корабля одно из гребных судов, на котором было три человека. Приключение это могло бы в другое время произвести сожаление о сих несчастных, но в это время невозможность спасти их и собственная своя опасность не позволяли никому о том думать.

Вскоре потом шлюп «Барбет» по-дрейфовало; он распустил паруса и ушел. В то же почти время сорвало с якоря лоцманскую лодку, на коей было пятнадцать матросов с мичманом Александровым, и тотчас унесло в Тексель. В 6-м часу принуждены были спустить стеньги и реи вниз, производя беспрестанную из пушек пальбу в знак требования помощи. В 7-м часу прислано к ним было одно десантное судно, которое никакого пособия подать было не в состоянии, кроме, в случае крайности, могло спасти несколько человек. Они взяли его багштов[28]. Между тем время приближалось уже к 8 часам вечера, и вода начала убывать. Надлежало брать предосторожности, прибавляя новые и укрепляя прежние подпоры, дабы корабль не повалило на бок. Наконец, не оставалось ничего делать. Дали людям выпить по чарке вина и съесть по сухарю. Праздность еще более умножала уныние.

Горизонт, отъемля остаток света, начал покрываться угрюмыми облаками и черными тучами. В 10 часов налетел порывистый шквал, который свирепость прежнего ветра более усилил. Вскоре волнение сделалось подобно превеликим белеющимся в мрачности горам, нападающим на корабль с ужасной лютостью. Совершенная темнота ночи, визг ветра, рев бурунов, беспрестанная пушечная пальба, слышимая от претерпевающих подобное же бедствие английских судов, и притом удары корабля о землю, потрясавшие все его члены и от которых, казалось, раздробляется он на части, удобны были самый твердый дух привести в трепет и содрогание. Скоро появилась в нем течь; люди, не отходя от помп, едва могли отливаться. В 11 часов стоящее на багштове десантное судно залило и поворотило вверх дном, для чего принуждены были отрубить багштов.

Наступила полночь и час пополуночи. Вода стала убывать. Тогда положение сделалось еще худшим. Валы, приподнимая корабль высоко и разверзаясь под ним, с такой силой опускали его вниз, что при жестоких о неровный грунт ударах не только все члены его расходились, но и палубы гнуло так, что ожидали ежечасного преломления корабля и что, может быть, корма его останется на мели, а нос, оторвав, унесет в море. В сем гибельном состоянии, ожидая ежеминутно конца и не видя никакого к спасению средства, прибегнули, однакож, они еще к некоторому опыту: велели отдать канат в той надежде, что, может быть, корабль подвинется и станет плотнее; через это удары его хоть несколько уменьшатся и можно будет получить надежду, что, по крайней мере, до рассвета его не разобьет. Отдали канат до 150 сажен: корабль немного подвинулся, но тотчас остановился, и состояние его нимало не облегчилось.

В 3 часа разрушение его, казалось, уже было неминуемо: палубы начали трещать, пол в констапельской каюте[29] приподняло, румпель[30] переломился, руль и тиллер-транец[31] повредило. В половине четвертого часа ужас их еще более увеличился: они в темноте увидели влекомый по мелям сближающийся с ними корабль «Америка», который, как думать надлежало, был не в лучшем их состоянии. В это время отчаяние у них было всеобщее: никто уже не помышлял о своем спасении; везде было единое приготовление к смерти; люди стояли все на коленях и с горестными слезами приносили теплые и последние к всевышнему молитвы. Капитан, видя, что не остается уже никаких к спасению корабля и людей способов, посоветовавшись с офицерами, решился, если не к лучшему, то, по крайней мере, к скорейшему концу, переменить безнадежное положение свое и предать себя на произвол судьбе, для чего приказал отрубить канат и распустить стаксели[32].

Паруса наполнились, корабль двинулся и пошел, стуча о землю. Ужасна была его неподвижность, но движение его было еще ужаснее: громада эта, лишенная руля, став совершенным игралищем свирепого ветра и волнения, шествует, без всякого управления, по мелям, влача с собою подставы свои и раздирая килем своим дно моря; толстые обшивные доски отрываются от нее и позади ее всплывают вверх; казалось, что сильное трение и удары в скорости обнажат ее до самых ребер и наполнят водой, но кто вообразит себе радость их, когда они вдруг почувствовали, что корабль их сошел на глубину и имеет под собою 11 сажен воды!

Тотчас бросили якорь. Тогда начинало уже рассветать. Немедленно приступили к исправлению всего того, что могли, и капитан, видя, что вице-адмирал Митчель стоит еще на якоре, и думая, что он, по причине уменьшения двумя кораблями линии своей, не вступает в сражение, тот же час, невзирая на чрезмерное корабля своего повреждение и на великое, после столь страшного бедствования, сил своих изнурение, послал к нему рапорт, что он снялся с мели и вскоре место свое в линии заступит и бой начать готов. Через краткое время, в самом деле, был уже он в своем месте[33].

В бытность мою (1810) в Америке получил я от компанейского правителя, коллежского советника Баранова[34], журнал, в коем описано это кораблекрушение одним из приказчиков компании, находившимся на погибшем судне. Приказчик сей, Тимофей Тараканов[35], разумел изрядно мореплавание и был, как говорится, мужик смышленый и прямой, но малограмотный, и потому для уразумения его журнала я должен был несколько раз призывать его и других бывших с ним промышленников для изъяснения мест темных и непонятных. Повествование их весьма любопытно и хотя при самом кораблекрушении не было показано никакого искусства и твердости, которые могли бы служить примером и были достойны подражания, но впоследствии русские показали свой дух и характер с самой выгодной стороны. Замечания их о диких северо-западного берега Америки также весьма занимательны и тем более, что народ сей еще очень мало известен географам.

• Предыдущая
• 3/24
• Следующая