Встретимся в Силуране! - Голотвина Ольга - Страница 29

• Предыдущая
• 29/102
• Следующая

К визгу бабки и девчонки присоединил вопли Красавчик, который обнаружил, что не может выпустить из рук вонючую бадейку: он к ней прилип! В попытке освободиться он стукнул бадейкой о край столешницы — раз, другой... промахнулся и рухнул под стол, въехав в бадью головой по самые плечи.

Бабка вопила. Девчонка визжала. Хозяйка что-то гневно кричала. Молчун с кочергой крутился вокруг, не зная, кого надо бить. Ильен прыгал от восторга и радостно орал, время от времени давая пинка Красавчику, который безуспешно пытался стащить с головы бадью. Купцы суетливо бегали по «залу», пытаясь пробраться к двери, но боясь угодить в полосы колдовского дыма. Шершень, оборвав веревку, вскочил на стол и завращал над головой топор с криком: «Не подходи, убью!» Из-под подола насмерть перепуганной бабки выбрался не менее перепуганный козленок. Услышав жалобный родной голосок, черная коза покинула свой угол и напала на бабку, не обделяя, впрочем, вниманием и любого, кто оказывался рядом. Недомерок так и не сбросил плащ, а перерезать завязки в панике не сообразил. Под общие крики он метался по «залу», крутясь и извиваясь, чтобы сбить незримое пламя. Со стороны было похоже, что он пляшет веселую наррабанскую горхоку.

Лишь двое в общем безумии оставались спокойны. В углу человек с пустыми глазами неторопливо и размеренно отправлял в рот кашу ложку за ложкой... А в центре сумасшедшей бури из дыма, криков и беготни стоял, скрестив руки на груди, Айрунги и с удовольствием слушал:

— О-ой, спаси нас Безликие! О-ой, мамочка, боюсь!..

— Господа, что это? Прорвались Подгорные Твари?

— Какие Твари! Не видишь — старуха козла родила!

— Не подходи! Всех зарублю!

— Д-да п-помогите же, к-кто-н-ниб-будь!..

И тут настежь распахнулась входная дверь. Разгоняя дым, в «зал» ворвался сырой холодный ветер — он показался всем невероятно свежим и каким-то спасительным.

Властный голос перекрыл вопли и визг:

— Что здесь происходит?!

На пороге стоял хозяин.

Кринаш Шипастый Шлем.

Вернулся.

За спиной хозяина маячил Верзила. Догадливый слуга, услышав вопли, ухватил на дворе дрын и теперь был готов глушить любого, на кого укажет господин.

Все замолчали разом, словно угодили под дождь со снегом. Коза побежала в свой угол, козленок семенил за ней. Недомерок от неожиданности так рванул завязки, что они лопнули и злосчастный плащ упал на пол.

— Проветрить! — хмуро бросил хозяин Верзиле и Молчуну и обернулся к жене. — Что здесь происходит?

К своему великому удивлению, женщина сумела быстро и толково изложить события.

— Так! — глухо бросил Кринаш и шагнул к столу, на котором возвышался Шершень с топором. — А ну, слазь! Не на то я столы ставил, чтоб об них всякая рвань подметки вытирала!

Шершень молча спрыгнул на пол.

Хозяин обвел присмиревшую компанию недобрым взглядом. В каждом движении этого кряжистого седого человека чувствовался бывалый воин. Можно было не сомневаться, что шрам на лбу он заработал не в кабацкой драке. Он стоял безоружный среди четверых вооруженных человек, но они разом оробели, почувствовав себя сворой мелких шавок рядом с матерым волком.

Не спеша Кринаш взял за плечо Красавчика (еще не избавившегося от «шлема»), пригнул его, несопротивляющегося, к столу, другой рукой забрал у Шершня топор и точным движением разбил бадью. Освобожденный парень ошалело заозирался. К его ладоням накрепко прилипли две дощечки.

— За бадью заплатите, — бросил Кринаш тоном человека, не ожидающего возражений. — Там что, скамья сломана? Значит, и за скамью. — Он обернулся к жене: — Почему в «зале» люди с оружием?

С чувством огромного облегчения Дагерта залепетала что-то невразумительное. Не дослушав, Кринаш обратился к Шершню:

— Ты у этой швали за главного?.. Ладно, сам вижу. Мечи, топор и прочие игрушки отдашь Молчуну, он их в амбаре запрет. А сами, если хотите здесь ночевать, марш на сеновал, только с огнем там поаккуратнее. Да не забудьте бабулю свою с полу подобрать. Нечего у моих гостей под ногами всякую дрянь разбрасывать, люди споткнуться могут!

— Почему на сеновал? — попытался возразить Шершень. — Почему не здесь... где все?..

— Потому что вы — не все, — хладнокровно разъяснил хозяин. — А вздумаешь буянить — башкой ворота отворишь... Да, пока не забыл: вы тут девчушку напугали? Заплатите ей за испуг. Не хватало еще, чтоб о моем постоялом дворе дурная слава пошла: мол, тут гостей в обиду дают!

— А может, и нам... за испуг? — робко намекнул один из купцов.

— А вы — мужчины! — отрезал Кринаш. — Вам всякой швали бояться стыдно. Да их моя коза голыми рогами забодала! Вот лекарь... не знаю, как он это проделал, но себя в обиду не дал!

— Кто? Я? — весело запротестовал Айрунги. — Я человек смирный, беззащитный, меня любой таракан может обидеть...

— Не скромничай, у меня на людей глаз верный. Я ж вижу: кто тебя тронет — обожжется!

— А как же! Я ведь знаю тридцать два приема карраджу: двадцать восемь — убегать, остальные — прятаться...

— Да ладно тебе... пошли, выпьем за счет заведения...

Ильен глядел на учителя с таким восторгом, что у Айрунги встал комок в горле. Только сейчас он понял, из-за чего сунулся в эту переделку. Будь он один — залез бы под стол и заголосил хоть козлом, хоть свиньей, хоть наррабанским ишаком. Ерунда какая! От него кусок не отломится! В детстве публику еще не так потешать приходилось... А вот на глазах у мальчишки — не сумел! Неужели этот вихрастый наивный щенок имеет какую-то власть над Айрунги? Беда, если так...

— Так это и есть Горная Колыбель?

Джангилар протянул руку и коснулся края замшелой каменной колоды. Жест короля был почтительным, не грубым, но стоящего рядом Нуренаджи передернуло. Принц поспешно оглянулся: не заметил ли кто-нибудь его враждебных чувств.

Нo столпившиеся вокруг грайанцы глядели только на древний камень.

— А что тут... мхом заросло?.. — поинтересовался король Грайана. — Волшебные знаки?

— Нет, Дракон, просто надпись на древнем языке. — Учтивость тяжело давалась силуранскому принцу, но со стороны все выглядело вполне достойно. — «Да возрадуется мать, да улыбнется отец».

— Первым грайанским ребенком, которого положат в эту колыбель, будет мой сын, — сказал король. — А потом — как в Джангаше: допускать всех желающих!

— Мудрое решение, государь! — отозвалась из-за его плеча статная черноволосая женщина. — Матери со всех концов страны понесут в Тайверан своих детей. Это даст новую жизнь столице, а то город стал приходить в упадок...

Нуренаджи тоскливо огляделся. Весь берег пылал кострами. Меж огней поднимались походные шатры, и среди них возвышался королевский — просторный, с зелеными и алыми узорами.

Вдоль берега, словно стадо китов, дремали пять кораблей. Завтра они расстанутся...

Грайанский король оглянулся, заметил Нуренаджи, устремившего взор на реку, и догадался, о чем тот думает.

— Завтра Горная Колыбель продолжит свой путь в Грайан, — сказал Джангилар. — Будет ли Вепрь сопровождать ее до самого Тайверана?

— Нет, за Колыбель отвечает Метвеш Шелковый Плащ из Клана Акулы. Он сумеет уберечь драгоценный груз от опасностей дальнего пути. Мне же мой государь повелел встретить короля Грайана и с почетом сопроводить его в Джангаш.

Нуренаджи не назвал Грайан Великим. Джангилар не обратил внимания на эту оговорку, случайную или намеренную. Но черноволосая красавица еле заметно нахмурилась. Сестра Короля считала своей обязанностью замечать мелочи, которые впоследствии могли оказаться важными.

— Любезность Нуртора приятна мне, — поддержал беседу король, — тем более что юный Вепрь теперь — наследник престола... не так ли?

Нуренаджи кивнул. Он старался быть серьезным, даже мрачным, но не сразу сумел задавить на губах довольную улыбку.

— Предательство — это ужасно... это я о Тореоле, — отозвался он с самым горестным вздохом, какой только смог из себя выжать. — Дракона хранит от измены подданных могущественный талисман, а нам, силуранцам, приходится полагаться на милость Безымянных!

• Предыдущая
• 29/102
• Следующая