Последний из Рода - Авербух Наталья Владимировна - Страница 27

Пламя вокруг — тем лучше… Забираю его себе, делаю своим продолжением. Я пью его, трансформирую, пожираю… Жар зарождается на кончиках пальцев, а потом волной омывает все тело. Это… невероятно…

Кто-то кричит за моей спиной, кто-то убегает, кто-то плачет: мне все равно… Не они вызвали меня, не они меня пробудили.

Покой… Так спокойно, так тихо… Так правильно…

Зачерпнув горсть пламени, я умываюсь им… Что-то кажется мне странным, я почти поймал мысль, но… Еще один болт — чего этот жалкий смертный хочет этим добиться?! Неужели, он не видит, кто перед ним?

Покой… Спокойствие…

Люди считают, что Воинами становятся те, кто не знает мира, не желает покоя. Даже Повелительница Огня верит в это… Но это не так. Огнь — и есть покой. Мы сражаемся не потому, что злы или яростны — мы лишь храним мир. Мы лишь защищаем покой. Мы лишь…

Мысли путаются. Я помню, что призван ради чего-то… важного… но не знаю, ради чего. Кого я должен защитить? Кому отомстить? Чьей кровью я должен напоить Огнь? Женщины, которая сидит на земле рядом со мной? Или тех двоих, что за моей спиной?

— Эй, фейкино отродье, подойдешь — убью девчонку! — прокричали с чердака лачуги. Я, до этого тупо разглядывающий лицо женщины, глянул туда, откуда раздался голос. Да, тот самый глупый смертный, который в меня стрелял… Холодная душа. Кровавый Убийца… Вечный противник, вечный союзник…

Пытаюсь переместиться, но не получается. С изумлением осматриваю свое тело…

Смертное тело?! Почему?! Откуда? Как уцелела плоть?! Пламя должно было смыть ее с костей, дать мне новую жизнь, забрав старую…

Как так вышло?!

Я…

Живой?!

Это становится интересным.

— Тиан… — шепчет женщина. — О, Тиан! Что же с тобой произошло? Как?!

Тиан? Это мое имя? Да… мое… так меня звали. Или зовут?

Что происходит, Огнь Великий?! Кто я?!

Растерянно осматриваюсь снова, подмечая детали, которые до этого пропустил: тлеющие факелы, валяющиеся на земле вилы и топоры, раненный в плечо мужчина и ребенок, которого он к себе прижимает здоровой рукой.

— Слышишь меня, отродье! Проваливай, пока жив! А девку сюда давай! Давай-давай, а то этой маленькой паршивке уши отрежу!

Я опустился на одно колено, заглядывая в лицо женщине…

В ее глазах был страх загнанного в угол животного, раненого и осознавшего, что в этот раз охотников ему не уйти. Ее губы шевелись… Она твердит и твердит одно и то же слово, словно заклинание, словно спасение…

— Тиан… Тиан…Тиан…

Не слово — имя. Мое имя. Да, мое… Так меня звали прежде, до того, как…

— Тиан…

Не просьба, нет… Молитва…

— Тиан… Ти… Тиа… Тиан…

Она красива. Красива сейчас. Полная ужаса, оцепеневшая, словно кролик под взглядом удава, но она невероятно, необычайно красива. И пуста. В ней нет Огня. В ней нет ничего. Только страх. Только ненависть. Она не понимает и никогда не поймет.

Жаль… Почему-то мне жаль. Жаль, что у нее не будет шанса принять. Жаль, что я не могу оставить в ней свое семя, не могу продолжить свой Род в ней. Она сгорит, она не подходит. Придется искать другую. Ту, в ком горит хоть искорка Огня.

Улыбаюсь ей… Она мне не нужна пока. Огню она не нужна.

Кажется, я вспомнил, ради чего меня призвали. Покарать Убийцу, защитить Дитя.

Дитя, которое однажды может стать моим собратом.

Я встаю и выхватываю саблю из ножен. Искры сыплются на землю, по кромке клинка бежит пламя. Я чуть приседаю, а потом прыгаю, взлетаю. Огнь вскипает за плечами, становится крыльями. Лишь мгновение мне требуется, чтобы достигнуть чердака и, проломив крышу, камнем упасть на Убийцу. Он даже не успел понять, что произошло, как я рубанул, рассекая его смертное, уязвимое тело, освобождая Душу.

А потом я опустился на колени перед связанной, плачущей девочкой. Она дрожала, пыталась отползти, но веревки ей не позволяли…

— Т-ц-ц… — прошептал я. — Тихо, Дитя, я не сделаю тебе ничего плохого…

Щелкаю пальцами, и Огнь пожирает веревки, они осыпаются серыми хлопьями.

— Не плачь, Дитя… Воину не к лицу слезы…

Она смотрит на меня серыми, огромными глазищами и молчит… А потом спрашивает:

— А ты кто? Ты ведьма, как дядя Лис?

Улыбаюсь…

— Нет, Дитя, я — посланник Огня. Ты знаешь о Дне Костров?

Она кивает.

— Я - одна из Душ, что в этот день выходят из Осеннего Пламени. И ты можешь стать такой. Когда вырастешь, когда будешь готова… Ты хочешь стать Воином, Дитя?

Она кивает — быстро-быстро. А в серых глазах уже вспыхивают первые искры… Да, она — от Огня. Однажды она пройдет сквозь пламя… Однажды она будет биться плечом к плечу со мной. Это Дитя — Воин. Урожденный. Я осторожно поднимаю руку и провожу пальцами по ее щекам, оставляя алые, кровавые метки.

А потом призываю Огнь. Касаюсь ее мизинца… Алое кольцо обхватывает пальчик. Кольцо, которое не снять. Кольцо, которое защитит ее, пока она не может защитить себя сама. Дар Огня одной из его Душ. Привилегия. Метка, которую узнает каждый. Что бы ни случилось, ей помогут. Старшие ли, или сама Княгиня…

— Носи с честью, маленький Воин, — шепчу… Подхватываю ее на руки, чувствуя странное тепло, когда она обнимает меня за шею, и взлетаю.

Опускаюсь там, рядом с женщиной и двумя смертными, осторожно отпускаю девочку на землю, а потом… Потом на меня кто-то набрасывается сзади, бьет кулаками по спине, что-то кричит…

— Ублюдок! Девочку за что?! Как ты мог, Тиан?! Как ты мог отдать ее Огню?!!

Разворачиваюсь, смотрю на женщину, продолжающую бить меня. Потом отталкиваю ее. Не сильно, но она падает на землю, кричит от боли… Стою, пытаюсь решить, что с ней делать… Она не нужна Огню, она не нужна мне… я не могу убить ее — Воин не поднимет оружие на невинного. Я растерян. Это неправильно, что я до сих пор здесь. Я должен был уйти в Огнь сразу, как исполнил то, ради чего меня призвали. Но не ушел.

А женщина вскакивает на ноги, вновь бросается на меня. Я размахиваюсь. Ударить женщину? Почему нет, если она нападает? Я не собираюсь убивать ее, просто преподать урок…

Но я не успеваю ударить, она сама падает, запутавшись в подоле…

— Эй, дяденька!!!! Дяденька, не трогай ее! Она хорошая! — кричит спасенное мною Дитя…

Ее крик пойманной птицей мечется меж деревьев, он мечом входит мне в грудь, водой заливает пламя. И пустота уходит. Вдруг я понимаю, кто я, что я делаю. Понимаю, что передо мной на земле Нара. Безумная, плачущая, испуганная. Нара, которая твердила мое имя, будто оно могло защитить ее от чудовища, в которое я превратился…

И я падаю на колени, отшвыривая проклятую саблю, мысленно клянясь, что никогда, НИКОГДА больше моя рука не коснется Оружия. НИКОГДА. НЕТ.

Что-то сжимает, сдавливает мой мизинец. Кольцо. У меня такого не было: алое, словно из цельного камня вырезанное. Я пытаюсь его содрать, но фейкина побрякушка не поддается, еще крепче обхватывает палец.

Я вою… Вою от боли, от гнева, от страха, продолжая бесполезные попытки избавиться от кольца, зная откуда-то, что оно — проклято. Как сабля.

Я вою. Кто-то рыдает, хлюпает носом, просит не убивать «хорошую тетю», а Нара не двигается, смотрит на меня, плачет…

И я плачу. Впервые в жизни. Даже после смерти матери не мог и слезинки выдавить из себя: не подобает мужчине…

А в груди притаилась пустота. И я знаю, что стоит дать ей шанс — и она вновь поглотит меня… Пустота голодна…

— Тиан… — шепчет Нара. А в глазах ее испуг и… почти ненависть… — Ох, Тиан… Как ты мог?!

Все, чего я сейчас желал бы, чтобы она обняла меня. Чтобы сказала, что все в порядке, что она понимает… Но эта ненависть неожиданной болью отзывается в груди. Эта ненависть заставляет меня хотеть убежать… От нее. От этого ребенка, которую я отдал Огню, от мальчика и его отца, глядящих на меня со страхом, от огня, лижущего стены проклятой хижины…

Мне кажется, что я разбираю в треске пламени слова. Мне кажется, что я слышу чей-то голос. Хочу заткнуть уши, хочу оглохнуть, ослепнуть…