За березовыми книгами - Голицын Сергей Михайлович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая

А ленинградцы хохотали, хлопали в ладоши, прыгали, подплясывали… Вдруг они разом смолкли и обернулись в нашу сторону.

К нам подошла высокая черноволосая девушка.

– Мы очень рады, что с вами познакомились, – дружески улыбнулась она. – Давайте переписываться. Мы вам будем писать, как собираем биографии советских людей. Вы нам пишите, как идут поиски березовых книг.

И тут же распри были забыты: оба туристских отряда соединились вместе, посыпались веселые перекрестные реплики:

– А вы в Ленинграде были?

– А вы в Москве были?

– А какой у нас поход!

– А наш еще лучше!

– А какой у нас начальник похода!

– А наш еще лучше!

Миша перещеголял всех своей похвальбой:

– А у нас есть научный консультант, а у вас нет! Оба отряда выстроились друг против друга.

Протрубил в горн мальчик-ленинградец; протрубил в кулак Миша.

Ленинградцы нам пожелали счастливого пути. Мы стали подниматься на Юрьеву гору, а наши новые друзья долго еще стояли шеренгой вдоль палаток и махали нам вслед руками и платочками.

Путь наш теперь лежал на Ростов – тот древний город, где некогда была библиотека князя Константина, где сгорело собрание старинных книг купца Хлебникова, где в музее хранятся рукописи крестьянина Артынова.

От Юрьева-Польского мы уже прошли километров двенадцать. Кончилось наконец Ополье, и мы вступили в долгожданное царство лесов.

Мы брели по проселочной дороге, поднимались на очередной пригорок, и тогда леса, освещенные солнцем, словно зеленое море, расстилались вокруг. Спускались мы в лощину, и сразу словно темнело, елки обступали дорогу, пышная моховая перина легко поддавалась под ногою.

Иногда наша дорога выходила на солнечную поляну. И на каждой такой поляне стога стояли, как шлемы великанов-богатырей.

Впрочем, по этой старой дороге, протянутой от одного старого города к другому, пролегли самые современные глубокие колеи с узорами следов от покрышек автомашин…

По карте не всегда было ясно, куда мы идем, но Лариса Примерная, шедшая впереди, проверяла направление по компасу. И вдруг дорога раздвоилась. Лариса посмотрела на компас, сверилась по карте – развилок нанесен не был. Направление азимута показывало куда-то между дорогами; правая выглядела более наезженной.

– Сюда! – скомандовал Гриша.

Мы повернули направо, прошли не больше трехсот шагов и неожиданно очутились перед высокой, красной, перевитой засохшими березками аркой. На арке было написано крупными белыми буквами: «Добро пожаловать!»

Уж очень не к месту поставили это странное сооружение среди елового леса.

– Посмотрите! – крикнула Лариса Примерная.

Налево к елке была прибита маленькая дощечка с надписью: «Вход посторонним строго воспрещается».

– Там пионерлагерь! – Миша тряс бараний рог, размахивал клеткой с грачатами; разбуженные грачата запищали. – Всегда у входа в пионерлагерь две такие надписи.

– Рюкзаки на землю! – скомандовал Гриша.

Неумело пришитая заплата на штанине Николая Викторовича была слишком заметна, а многие наши туристы за время похода сильно пооборвались. И потому штаб решил отправить вперед в качестве послов самых якобы нарядных – Ларису Примерную, Галю и меня.

Мы смело прошли под аркой, не обращая внимания на грозную надпись сбоку. Елки поредели, за стволами деревьев показались посыпанные песком дорожки, а еще дальше – несколько ярко-голубых зданий с широкими окнами. И везде, куда ни глянь, – на желтых дорожках, под голубыми навесами, под голубыми грибками – бегали, стояли, прыгали, кружились дети поменьше наших.

Всюду возле дорожек виднелись на столбиках голубые дощечки с надписями: «Цветы не рвать», «По траве не ходить», «На траве не лежать», «Громко не разговаривать», «Вне дорожек не ходить».

Пионерлагерь был построен в еловом лесу, на чудесном высоком берегу речки. Кудрявые зеленые березки сбегали по склону горы. Речка пряталась в ольховых зарослях, кое-где поблескивая голубыми зеркальцами.

Одна из девушек, облепленная ребятишками, заметила нас, вскочила и загородила дорогу:

– Нельзя, нельзя посторонним!

Отовсюду к нам бежали мальчики и девочки в шароварах и тапочках. Они обступили нас со всех сторон, разинули рты, заглядывая нам в глаза. Показались взрослые – мужчины и женщины в белых халатах; круглощекий, красноносый повар в колпаке вышел из двери столовой; из медпункта выглянула врач в очках.

Полная и низенькая женщина, раздвигая толпы ребятишек, заторопилась к нам. Это была начальница лагеря.

Я стал неловко извиняться, объяснять. Вся теснившая нас толпа внимательно слушала меня.

– Мы московские туристы, идем в дальний поход. Я прошу прощения, мы попали в лагерь нечаянно. Видим – дорога, спросить было не у кого. Прошу разрешить нам пройти через вашу территорию.

– А вам незачем проходить через лагерь, – перебила меня одна из девушек, – вернитесь немного обратно и пойдите по другой дороге.

Начальница ничего нам не сказала и о чем-то зашепталась с поваром и врачом.

– А у вас больные есть? – Врач испытующе посмотрела на меня из-под очков.

– Нет, нет! – замахал я руками. – Наши туристы совершенно здоровы, и с каждым днем их организм все больше крепнет и закаляется.

– В таком случае мы вас приглашаем обедать. – Начальница лагеря ласково посмотрела на меня.

Я оторопел: слишком неожиданно было приглашение.

– Что вы, что вы! – Я вновь замахал руками. – Мы совсем сыты!

Я посмотрел на своих спутниц.

Лариса Примерная подняла брови и наклонила голову. Ее очки мешали мне понять, что говорят ее глаза. Галя исподтишка мне красноречиво заморгала своими густыми ресницами.

– Мы вам будем так рады, – настаивала начальница лагеря.

Лариса Примерная и Галя, не дожидаясь моего окончательного ответа, побежали за остальными нашими.

– А может быть, вы у нас переночуете? – приветливо спросила меня начальница лагеря. – Давайте проведем какое-нибудь совместное веселое мероприятие. – Она показала на голубое здание, стоявшее в стороне. – Это дом для «тихих игр». Вы там очень хорошо устроитесь.

Следом за Ларисой и Галей скорым шагом подошли наши.

– Купаться! Купаться! – кричали все.

Они едва-едва поздоровались с начальницей лагеря, свалили вещи в кучу и заторопились вниз на речку.

– Галя, вернись! – крикнул я. Насупившись, Галя побрела ко мне.

Наконец первый раз за время похода можно было искупаться.

Выбирая подходящее место, все побежали вдоль берега и скрылись в кустах за поворотом речки.

Галя посмотрела на меня такими печальными глазами, что мне ее сделалось нестерпимо жалко.

Чтобы хоть немного утешить девочку, я предложил ей пройтись. Она покорно пошла рядом со мной.

– Как это называется? – спросила она меня, срывая былинку.

– Тимофеева трава.

– А кто такой был Тимофей? А почему назвали траву в честь него?

С тех пор как я ближе познакомился с Галей, я заметил, что она была ужасно любопытна. Своими вопросами она совершенно изводила меня.

Все эти дни мои миска, кружка и ложка всегда были чисто вымыты; вчера даже рубашка оказалась выстиранной и пуговица на вороте пришитой. Но я знал: эти мелкие услуги Галя оказывала неспроста. Однако я не поддавался ее чарам.

– Нет, дорогая, купаться тебя не пущу!

Так, прогуливаясь, Галя и я подошли к странной голубой постройке на самом берегу реки. Через навес вели мостки к огороженному забором участку воды. Это была купальня пионерлагеря – «лягушатник», как любят иногда называть это сооружение ребята.

Цепочкой, один за другим, рысцой семенили с горы голоногие лагерные ребятишки в одних трусах или в голубых купальниках. Все они держали кулачки у подбородка и повизгивали, быстро перебирая тоненькими ножками.

Взрослые девушки обступали их со всех сторон.

– Скорее, скорее! – кричали они.

Первая партия ребятишек с визгом бросилась в «лягушатник» и начала там барахтаться. Девушки тут же расселись по сторонам загородки, а ровно через пять минут закричали:

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая