Семейный стриптиз - Голдсмит Оливия - Страница 23
- Предыдущая
- 23/93
- Следующая
Дом вбирает в себя черты живущих в нем людей – Энджи всегда так считала. Новая обитель отца казалась такой же одинокой и потерянной, как и сам хозяин. Жилище семейного человека, утратившего семью, – вот что такое этот его дом. Квартира матери и того хуже… Но Энджи сохранила память о другом доме – том, где они жили семьей. Он дышал теплом. В каждом горшочке с цветами, в каждой подушке на диване, в каждом снимке в рамочке и записке, магнитом прилепленной к холодильнику, чувствовались любовь и забота. Там всем жилось уютно. Именно такое гнездышко она и начала вить для Рэйда. Начала. Но уже не закончит.
Не так-то просто распрощаться с прошлой жизнью. Куда труднее, чем казалось. Чем больше Энджи думала о том, что ей предстоит сделать, тем больше убеждалась – в одиночку не справиться. И Лиза – единственный человек, к которому можно обратиться за помощью. Вынув телефонную трубку из гнезда в кресле, Энджи сунула в прорезь карточку, набрала номер – нарвалась на автоответчик. Ч-черт! Что ж, придется оставить сообщение и надеяться, что Лиза не проведет весь рабочий день в суде.
– Лиза, – произнесла она в трубку, – надеюсь, ты услышишь это сообщение сегодня, потому что я хочу попросить тебя об одолжении. Перезвоню через час.
Только нажав кнопку отбоя, Энджи сообразила, что не назвала себя. Что, если Лиза не узнает на автоответчике ее голос? С досадливым вздохом она вернула трубку в гнездо и прижалась виском к иллюминатору, устремив взгляд на пену облаков.
Она совершенно обессилела, словно вся жизненная сила внезапно улетучилась из нее, как воздух из проколотого шарика; Нелегко ей придется… гораздо тяжелее, чем представлялось. Вернуться в Бостон, вновь войти в свой – бывший – дом, где погибло столько надежд, вновь увидеть спальню… Что ж, по крайней мере, при ней будут двое сильных ребят, она постарается покончить с неприятной задачей как можно быстрее. Да и Лиза, если удача улыбнется, поддержит подругу в трудный час. Рэйда бы увидеть хоть на минутку, в последний раз… Вот тогда она, наверное, вздохнула бы свободнее. Высказала бы ему в лицо прямо и откровенно, что он убил часть ее души, возможно, лучшую часть, – и половина бремени упала бы с плеч. Поступок не слишком благородный, зато оправданный с точки зрения самосохранения.
Мысль о встрече с Рэйдом вмиг смела вялость, точно зарядив батарею ее нервной энергии. Энджи вновь выдернула трубку, дрожащими пальцами достала из сумки карточку, вставила в прорезь и защелкала кнопками. Сотворить бы чудо и стереть этот номер со счета, который придет на имя отца! Тони взбесится. Определенно.
На звонок ответила старшая из секретарш Рэйда, пожилая дама по имени Ширли. Энджи попросила Рэйда. Ширли поинтересовалась, как доложить, и Энджи впервые обратила внимание на то, как звонко и молодо звучит ее голос. Сопрано? Нет, немыслимо. Слишком стара.
– Это его жена, – ледяным тоном отрезала Энджи, чтобы покончить с формальностями.
– Вот как… – Изумление секретарши было очевидно, но профессионализм удержал ее от дальнейших комментариев.
Негромкий щелчок – Ширли переключилась на другую линию, и уже через пару секунд в трубке прозвучал его голос:
– Энджи? Это в самом деле ты?
– Я.
– Боже мой, Энджи! Я уж не надеялся тебя услышать. Думал… Ты откуда звонишь?
– Я в самолете. – Энджи почувствовала себя на удивление уверенно. Шикарно звучит! Она звонит ему с борта самолета, она человек занятой, деятельный, некогда ей по нему слезы лить. Сказать бы, что вот-вот приземлится в Рио, или сочинить местечко поэкзотичнее… Хотя нет, пожалуй, не стоит.
– Энджи, – бархатно произнес Рэйд, – спасибо, что позвонила. Знаю, что мне нет прощения за то, что я сделал…
Что он «сделал»? А как быть с тем, что он продолжает делать? Возможно ли, чтобы эта мисс Сопрано осталась в прошлом? Возьми себя в руки! О чем ты думаешь?! Какая разница? Энджи взглянула через проход – убедиться, что никто ее не слышит. Идиотка. Иначе не скажешь. Вести подобные беседы на людях – полный идиотизм!
– Верно, – отозвалась она. – Тебе нет прощения, потому что ты причинил мне такую боль, как уже никто и никогда не сможет. Ты предал мою любовь и доверие.
– Энджи… – повторил Рэйд.
Только он мог так произнести ее имя, чтобы в нем звучала страсть. Только рядом с Рэйдом она чувствовала себя прекрасной и желанной. Мысль о том, что это ощущение никогда больше не повторится, была невыносима. Заглушив стон, Энджи прикрыла глаза.
– Послушай, Энджи. Возможно, это наш самый серьезный разговор. Я поступил глупо. Не нужно было тебе рассказывать… во всяком случае, не так и не тогда. Но я ведь хотел как лучше! Хотел, чтобы ничто больше не стояло между нами до конца наших дней. Честно! Поверь, Энджи!
Она молчала; из-под опущенных век выскользнули две горячие слезинки.
– Ты меня слушаешь, Энджи?
– Д-да, – выдавила она.
– Слава богу! Я люблю тебя. Всегда буду любить. И то, что случилось, никогда не повторится. Обещаю. Не наказывай меня… за честность!
Нужно спросить о мисс Сопрано. Нет, ни к чему. Просто выругаться и бросить трубку? Тоже не годится. Лучше просто…
– Не бросай меня, Энджи! Вернись! Пожалуйста!
– Я больше не могу говорить. Мы садимся.
– Где?! – выкрикнул он почти с отчаянием. – Куда ты летишь?!
Я все-таки задела тебя! Исчезла, не сказав ни слова. Не позвонила ни разу. Что ж, я рада. Поделом!
– Я в Бостоне, – с трудом выговорила Энджи. – Но всего на пару часов, учти. Я приехала за своими вещами.
– Господи, Энджи, я…
– Надеюсь, ты ничего не имеешь против, – произнесла она со всей надменностью, на которую была способна. И повесила трубку.
Подкрасившись в такси на пути в Марблхед, Энджи осталась довольна результатом. Большие синие глаза с подводкой и капелькой теней на веках выглядели не такими круглыми, бледность исчезла благодаря волнению, так что даже румяна не понадобились. Поколебавшись, она предпочла перламутрово-розовую помаду выбранной вначале густо-красной.
Вот с волосами беда. Нужно было сообразить заранее и записаться к своему мастеру. Энджи прошлась по непокорным кудрям щеткой. Что уж теперь… И так сойдет.
Из аэропорта она позвонила в фирму по перевозке мебели, убедилась, что рабочие уже выехали к ее дому, после чего вновь пообщалась с автоответчиком Лизы, сообщив, куда направляется. В глубине души, как ни стыдно признаться, она надеялась, что Лиза не объявится. Потому что рассчитывала на появление Рэйда.
Энджи изо всех сил стиснула ключ от квартиры. Она так долго держала в кулаке этот кусочек металла, что тот стал горячим и влажным. Взгляд ее был прикован к унылому ноябрьскому пейзажу за окном машины. Боже, боже, что она творит?
Есть ли хоть один, самый крохотный шанс, что Рэйд все исправит? Жизнь без него – одинока и тосклива, но возможна. А вот возможно ли вернуть жизнь с ним?..
Все, довольно терзать себя мыслями! Не стоит отступать от принятого решения. Главное – добраться до дома. А если Рэйд все-таки приедет… Там посмотрим.
* * *
– Минуточку, – пробормотала Энджи, толкая дверь, и обернулась к Шону и Томасу – молодым, очень симпатичным ирландцам, которым предстояло вывезти ее вещи. – Наверное, было закрыто на два оборота.
– Помочь? – с очаровательным певучим акцентом предложил Шон, для пущей убедительности широко распахнув глаза.
Ладонь взмокла, и ключ норовил выскользнуть из пальцев, и Энджи судорожно стиснула его. Прочь предательскую мысль о том, что Рэйд сменил замки. Он бы предупредил по телефону. Наверное.
Энджи еще раз толкнулась в дверь. Сердце билось неистово. Ты сама юрист, милая. Должна понимать, что не преступаешь закона. Пока развод не оформлен, это квартира и все, что в ней находится, принадлежат тебе в той же степени, что и Рэйду. Сеанс самопсихотерапии не помог – теперь у нее не только ладони взмокли, но и подмышки, а блузка прилипла к спине. Господи, почему не открывается дверь?
- Предыдущая
- 23/93
- Следующая
