Возвращение - Новиков Борис - Страница 25

– Что?! – взвыл оклеветанный купец. – Да как ты осмелился возводить поклеп на моих достопочтенных предков! Чтобы я осквернил свой род разбоем и жульничеством?! Негодяй!!! Мерзавец!!!

Если бы подоспевшая стража не вмешалась, разъяренный Мураш точно задушил бы отчаянно отбивавшегося Шакраша. Нинур и принцесса переглянулись.

– Что ты думаешь? – прошептала Шалета.

Нинур усмехнулся:

– Оба мошенники, – так же тихо сказал он. – Их нужно… примирить.

– Поняла, – не удержавшись, принцесса хихикнула, а затем, вновь придав своему лицу властное выражение, прикрикнула: – Довольно!!!

Взаимные упреки и плевки тут же прекратились.

– Мы приняли решение, – произнесла Шалета. – Суд наш справедлив. За то, что утаил от Мураша деньги, Шакраша немедля наказать пятью десятками плетей. За то, что нарушил законы торговли и пытался мошенничеством выманить деньги, Мураша наказать немедля пятью же десятками плетей.

Купцы побелели, как трон, на котором восседала принцесса, переглянулись и с воплями рухнули на колени.

– Пощади, великая принцесса!

– Не губи, о прекраснейшая из прекраснейших!!!

– О боги, да я и не сержусь на Шакраша за эти жалкие две сотни солнц!!!

– Я стал жертвой ошибки! Не было на их одеждах герба Мураша!!!

Кто знает, как долго вопили бы перепуганные торгаши, если бы в тот момент, когда высокий купец бросился по ступенькам с явным намерением бухнуться в ноги принцессе, не раздался странный свист. Глаза Шакраша остекленели, и он мешком свалился к ногам Шалеты. Из его спины торчала короткая арбалетная стрела.

Мураш округлившимися глазами посмотрел на мертвого купца, потом поднял глаза на побледневшую принцессу и замершего от неожиданности Нинура, возвел очи к потолку и упал в обморок.

– Покушение на принцессу!!! – взревел опомнившийся первым страж у дверей.

Зал мгновенно наполнился вооруженными солдатами, окружившими трон так, чтобы заслонить Шалету своими телами. Начальник стражи Хашум поднялся к бледной как смерть принцессе, опустился на корточки рядом с телом Шакраша и выдернул из его спины стрелу. Наконечник был из тяжелой, очень крепкой стали. Такая запросто пробивала панцирь конного воина. Если бы Шакраш не оказался перед принцессой, болт вонзился бы Шалете точно в сердце.

– Я ведь предупреждал тебя! – визгливо вскричал Нинур. – Ты должен был охранять принцессу как зеницу ока! Нерадивый подлец!

Хашум пропускал ругательства мимо ушей. Он видел перед собой лишь расширившиеся от страха умоляющие глаза юной принцессы.

– Послушай, Кир, – нарушил молчание Маркус, – я все хочу тебя спросить, да забываю. Ты ведь куда-то шел? Я имею в виду до нашей встречи. У тебя была какая-то цель, или ты просто прогуливался по стране?

– Была, – помолчав немного, ответил Кир, сплевывая на песок.

После разговора с настоятелем храма Амиры, он, Маркус и Лила рассчитались с Кундахом и продолжили свой путь через пустыню. Конечно, юноша был возмущен тем, что его друга так бесцеремонно выгнали из обители, не позволив даже перекусить и провести ночь. Купец тоже был удивлен, но ни о чем спрашивать не стал, видимо, сочтя, что избавился от чрезвычайно опасного человека, раз тому не нашлось места под крылом даже пресветлой Амиры, известной своим гостеприимством и терпимостью.

– Расскажи, – попросил Маркус, покосившись на своего угрюмого спутника, – куда ты направлялся?

Тот вздохнул:

– Тот меч, что я вернул в гробницу Гантара, принадлежал великому герою, а я замарал его кровью невинных людей. Их лица все время стоят у меня перед глазами. Иногда они плачут, а иногда показывают на меня пальцами и смеются, словно знают что-то такое, о чем я не догадываюсь. Как если бы видели будущее, в котором будут отомщены. Я хотел вернуться домой, туда, где все началось. Возможно, там я обрету покой… или смерть. Впрочем, говорят, будто это одно и то же.

Глядя на напряженное, покрывшееся жесткими морщинами лицо Кира, на его горящие злостью глаза и крепко сжатые челюсти, Маркус испугался.

– Прости, пожалуйста, – сказал он, протягивая товарищу руку в знак примирения. – Не знаю, что на меня нашло. Правда, Кир, я совсем не хотел, чтобы ты вспоминал об этом.

Кир посмотрел на протянутую руку и нерешительно пожал ее, а потом взглянул спутнику в глаза, и Маркус увидел, что его друг удивлен, как если бы сделал нечто впервые. «Кто знает, – подумал юноша, улыбнувшись, – быть может, у него и правда никогда не было друзей». Линии рта Кира утратили жесткость, и он стиснул руку Маркуса в своей широкой ладони. «Больше не буду ни о чем его спрашивать», – пообещал себе Маркус и тут же задал новый вопрос:

– Как ты собираешься искать этого Нинура?

Кир не успел ответить: громкое лошадиное ржание заставило его обернуться. На самом верху бархана обнаружились шестеро всадников, облаченные в грязно-желтые бурнусы. Один из них взмахнул кривым тулваром над головой и провопил что-то непонятное; его крик послужил сигналом для остальных, и миг спустя все шесть коней уже поднимали клубы песка, устремившись к замершим внизу путникам.

– Проклятие! – процедил сквозь зубы Кир и широким взмахом катаны, доставшейся ему от убитого шихчина, обрубил ногу разбойнику, оказавшемуся впереди всех. Тот с воем вывалился из седла, а бывший предводитель Черной Армии уже встретил следующего врага сильнейшим скользящим ударом, мгновенно обезоружившим нападавшего. Тот по инерции проскочил мимо Кира, который, повернувшись в седле, смахнул ему голову с плеч, и сильно уменьшившийся в росте лиходей свалился на песок, разбрызгивая темную кровь, толчками бившую из перерубленной шеи.

Третий разбойник в бурнусе издал переливистый боевой клич и нанес удар тулваром, метя противнику в голову, но тот с легкостью парировал, оттолкнул вражескую руку и, молниеносно перехватив рукоять меча так, словно это был простой нож, вонзил широкое лезвие в грудь всадника. Клинок с хрустом проломил грудную клетку и вышел из спины нападавшего на добрые семь-восемь дюймов. Кир выдернул меч из падающего наземь трупа и взмахнул клинком над головой, призывая оставшихся разбойников присоединиться к своим подельникам. Однако они, поняв, что верхом такого противника не одолеть, спешились и принялись осторожно подкрадываться к нему. Кир усмехнулся и, соскочив на песок, взял меч обеими руками.

Желтые бурнусы выстроились полукругом, медленно наступая на воина. Тот неожиданно шагнул вперед и напал первым, нанеся по тулвару одного из них бешеный удар, отбросивший негодяя назад. Почти в то же мгновение меч Кира скрестился с клинком другого разбойника, и через секунду – с мечом третьего. Тот тип, который был атакован первым, завопил и бросился на врага, но безуспешно: не обратив никакого внимания на обнаженный меч в его руке, Кир нанес противнику ужасный удар снизу вверх, сокрушив ребра и разрубив сердце. Вырвав клинок из страшной раны, делаец сделал шаг назад и в сторону, чтобы иметь возможность видеть своих пока еще живых врагов.

– Эй! – вдруг подал голос Маркус, старавшийся реже смотреть на окровавленные трупы, валявшиеся на песке. – Не скажете, какого рожна вы на нас напали?

Но люди в желтых бурнусах не пожелали отвечать. Вместо этого они развернулись, прыгнули в седла и бросились наутек.

– Нет, ты видел? Стоило мне заговорить, как они рванули прочь быстрее леопарда! – довольно заявил Маркус.

– От тебя и леопард удерет во все лопатки, если ты откроешь рот, – отозвался Кир, вытирая клинок о бурнус одного из мертвецов.

– А тот еще живой? – решив не обижаться, спросил Маркус и ткнул пальцем в разбойника, которому Кир отрубил ногу. Воин перевернул неподвижное тело на спину.

– Шею сломал, – сказал он и вложил меч в ножны. – Обычные разбойники. Чтобы нападать на караваны, их слишком мало, а вот для одиночек вроде нас – то, что надо.

– Да уж, – важно кивнул Маркус. – С такими, как мы, им ни в жизнь не справиться.

– Где уж им, – вставила Лила, подбирая поводья переступавших по песку лошадей.