Лесная дорога - Голден Кристофер - Страница 34

• Предыдущая
• 34/69
• Следующая

Ханна Ее голос был как проблеск надежды. Если он расскажет Ханне о ее сестре, вполне вероятно, что она поможет. Просто поговорить с кем-то, поделиться своими чувствами, разделить с кем-то бремя - было бы облегчением.

– Майкл?

– Угу. Привет, Ханна, - сказал он. - Послушай, я… я рад, что ты позвонила.

– Еще бы. Что ты с ней сделал? Он часто заморгал, нахмурив брови.

– Что? О чем ты говоришь?

– Я с ней говорила сегодня утром. Майкл, она вела себя как настоящая стерва. Совсем на нее не похоже. За всю жизнь я никогда не слыхала, чтобы она такое говорила. В чем дело? Ты ее обижаешь или что? Ведь Джиллиан без причины не стала бы так злиться. Я ломала себе голову, что бы это могло значить, и все мои вопросы приводят к тебе.

Майкл содрогнулся. Глубоко вздохнув, он попытался взять себя в руки, чтобы не закричать.

– Ничего подобного, Ханна. Не знаю, в чем тут дело. С ней что-то случилось.

Надолго воцарилось молчание, словно сестра жены пыталась понять, верит она ему или нет.

– Я с ней поговорю, - сказала Ханна. - Попытаюсь выяснить, в чем дело. У тебя точно нет никаких догадок?

Последние слова она проговорила растерянным тоном, словно допустить неверность Майкла было гораздо более предпочтительным, чем считать поведение сестры чем-то загадочным.

– Нет. И, по-моему… я не уверен, что ты сможешь чем-то помочь.

– Она моя сестра, Майкл.

– Правильно. Ну, разумеется. - Он вздохнул. - Я скоро… поговорю с тобой.

Повесив трубку, он несколько мгновений тупо смотрел на телефон. Звонок Ханны заставил его почувствовать себя еще более оторванным от всех, вместо того чтобы скрасить одиночество. Разве мог он сказать ей хоть что-то, не прозвучавшее бы полным абсурдом?

«Это твоя забота, Майки. Ты должен что-то предпринять».

Что, например?

Опираясь ладонями на кухонный стол, он наклонился к нему, тяжело дыша, прислушиваясь к тиканью часов, гудению холодильника и биению собственного сердца.

«Не вмешивайся», - говорили те женщины из ночного кошмара. Но если то, что они сделали с Джиллиан, связано с потерявшейся девочкой, тогда невмешательство - это не ответ. Ответом могла быть попытка ее найти. Хотя это может завести его в никуда. Или заставит их вернуться и сделать с ним то же, что с Джиллиан. Вообще-то такой исход гораздо лучше, чем прозябать на диване и постепенно сходить с ума, ожидая, пока вернется с работы стерва, в которую недавно превратилась его жена.

«Попробуй найди меня», - говорила Скутер. А теперь Майкл поверил в то, что должен это сделать, что буквально все зависит от того, сделает ли он это.

Майкл направился обратно в гостиную, и тут за спиной снова зазвонил телефон, в очередной раз напугав его. Подойдя, чтобы ответить, он увидел на дисплее, что звонили из «Краков и Бестер». Он не стал отвечать; включился автоответчик.

– Майкл? - послышался голос Тедди Полито. Сердитый. Холодный. - Майкл, сними чертову трубку, если ты дома. Послушай, я за тебя беспокоился, но теперь мне все это начинает сильно надоедать. Ты обещал мне принести эскизы сегодня, но так и не появился на работе и не позвонил. Если не сделаешь эскизы к концу недели, завалишь весь проект. Даже если Гэри привлечет кого-то другого, это, в конце концов, плохо отзовется на мне. Он может даже собрать совершенно новую команду. А это паршиво по ряду причин, не последняя из которых та, что мы разрабатываем для них хороший проект. Послушай, если собираешься угробить собственную карьеру, это твое дело. Но при этом не лишай меня средств к существованию.

Последовала пауза, как будто Тедди размышлял, убедит ли эта тирада Майкла ответить на звонок. Потом он повесил трубку. Автоответчик записал дату и время, после чего в доме снова стало тихо.

Майкл уставился на телефон.

– Прости, Тедди, - прошептал он. - Но все это совсем не важно.

«Моя жена сходит с ума. Кто-то отнял у нее все ее обаяние, всю доброту. Все то, что делает ее Джиллиан.

Все остальное не имеет значения.

Никакого».

11 о телевизору показывают Джонни Карсона ^[7]. Что вообще-то странно. Джонни не показывали по телевизору с тех пор, как Майкл был подростком. И что самое странное, ведущий прекрасно выглядит. Так, словно и на день не постарел. Майкл смеется, глядя на Карсона, сидящего за письменным столом. Тот постукивает карандашом по столу, что-то объясняя, но слова его почти невозможно разобрать из-за хохота аудитории. Он поднимает брови и бросает взгляд в сторону камеры, чтобы дать возможность телезрителям оценить шутку.

Таков Джонни. Он самый лучший.

Камера перемещается на Эда Макмагона ^[8], чтобы отснять его реакцию. Толстяк гогочет, сотрясаясь в кресле. Когда Карсон вновь оказывается в объективе камеры, на голове у него тот дурацкий тюрбан с перьями, тюрбан Карнака Великолепного ^[9]. Майклу смешно от одного его вида Карсон показывает несколько конвертов с вопросами, на которые Карнак, Карсон должен сейчас дать ответы.

Майкл откидывается на диване. Это неудобный раздвижной диван с красной обивкой, который стоял когда-то в цокольном этаже родительского дома - тот самый диван, на котором Майкл засыпал много ночей подряд, подрастая и смотря передачи с Джонни Карсоном. Король ночи. К черту всех остальных парней, пришедших позже. Им до него далеко. Никто его не заменит.

Странно. Заменит его? Зачем его заменять? Он здесь, в телепередаче. Майкл растягивается на красном диване в клетчатых фланелевых пижамных брюках. Он не носит пижам с двенадцати лет, но, черт побери, разве они не удобны? Из телевизора доносятся раскаты смеха. Джонни вышел из образа Карнака и над чем-то посмеивается. Лицо у него багрово-красное. Майкл понятия не имеет, что это была за шутка, но все равно смеется. Карсон просто забавен. Это Карсон. Он похож на несносного дядюшку Джонни, который есть у каждого.

В темном углу за телевизором стоит Скутер и смотрит на него. Она в той же крестьянской кофточке. В тех же джинсах.

Майкл не хочет на нее смотреть. Он не отрывает глаз от телеэкрана. От Карсона. Дядюшки Джонни.

– А следующий, о Великий Карнак? - напоминает Эд Макмагон.

– М-м, гм-м, - мычит Карсон, гримасничая перед камерой, делая вид, что сконцентрирован на небольшом конверте, который прижимает ко лбу. «Я тебя люблю - доказательство в конверте - и обещаю, что не стану кончать тебе в рот».

Экран телевизора мерцает. В сегодняшнем «Вечернем шоу» - классическом, а не чисто развлекательном, которое придет ему на смену, - гаснут огни. Эд Макмагон снова смеется тем самым надрывным смехом, который кажется Майклу одновременно самым притворным и самым искренним на свете. Глаза артиста увлажняются, и он начинает их тереть, словно готов в любой момент разрыдаться от смеха.

Карнак разрывает конверт.

– Назовите три самые большие неправды - из тех, что мужчины говорят женщинам, - читает он карточку.

Майкл хмурится. Это не Карсон. Дядюшка Джонни мог быть этаким умником, позволяющим себе двусмысленности и рискованные, многозначительные взгляды, но… не это. Не грубость.

Его вдруг начинает мутить, и он сгибается пополам от рвотного позыва. У него что-то застряло в горле - какая-то мокрота, которую никак не проглотить, словно там… что? Словно там пальцы.

На экране съемочная площадка «Вечернего шоу» продолжает темнеть, но теперь камера отодвигается, и Майкл видит, что площадка имеет незаконченный вид. Стоят стол и стул, а на заднем плане виднеется дом. Громоздкий, несуразный дом с разбитыми окнами - жилище, где на протяжении полувека никто не удосужился сменить занавески, обои, ковры…

• Предыдущая
• 34/69
• Следующая