Мы – славяне! - Семенова Мария Васильевна - Страница 84

• Предыдущая
• 84/93
• Следующая

В главе «Боевое использование лука» будет рассказано, какой силой обладали древнерусские луки. Здесь лишь отметим, что воин или охотник прилагал изрядное усилие не только при стрельбе, но и при надевании тетивы. Приходилось и соблюдать определённые меры предосторожности: внезапно разогнувшийся мощный лук вполне мог покалечить. Естественно, за много веков практики были выработаны различные приёмы надевания тетивы. Вот хотя бы один. Чаще всего на лук надевали сразу обе петли: одну вставляли непосредственно в выемку, другую надевали просто на кибить и сдвигали по ней до предела её длины (обычно до того места, где плечо лука соединялось с концом). Далее стрелок поворачивал лук спинкой к себе и левой рукой тянул его за рукоять, а правой отгибал верхний рог прочь, одновременно подталкивая верхнюю петлю к вырезу. Левая нога при этом придерживала нижний рог лука. Для того чтобы совладать с мощным луком, требовалось усилие всего тела.

Арабское наставление, написанное в ХV веке, приводит двенадцать различных способов «завязывания» лука. Оно перечисляет приёмы скрытого надевания тетивы (лёжа), приёмы, которыми пользовались во время переправ через реки, способы для положения сидя и на тот случай, если лук оказывался очень силён. Существовал даже способ для раненного в одну руку. При этом автор постоянно жалуется, что, мол, его современники уже утратили многие черты искусства, присущего стрелкам минувших веков.

Слово «колчан», которым мы привычно обозначаем футляр для ношения и хранения стрел, – татарское. Впервые оно появляется в письменных источниках, датированных 1589 годом. В Древней Руси футляр для стрел носил название «тул». Смысл этого слова – «вместилище», «укрытие». В современном языке сохранились такие его родственники, как «тулья», «туловище» и «тулить» (последнее широко употребляется в форме «притулиться»). Все они имеют непосредственное отношение к «вместилищу» и «укрытию». Тулья шляпы покрывает голову, туловище вмещает внутренние органы, «притулиться» же трактуется словарями как «пристроиться в укромном местечке».

Древнеславянский тул чаще всего имел форму, близкую к цилиндрической. Каркас его сворачивали из одного-двух слоёв плотной берёсты и часто, хотя и не всегда, обтягивали кожей. Дно делалось деревянным, толщиной около сантиметра. Его приклеивали или прибивали к основе. Длина тула составляла 60–70 см: стрелы укладывались наконечниками вниз и при большей длине обязательно помялось бы оперение. Для предохранения перьев от непогоды и повреждения тулы снабжались плотными крышками. В «Слове о полку Игореве» красочно описываются изготовившиеся к бою стрелки: «Луци у них напряжени (то есть надеты тетивы), тули отворени…» «Отворённый» тул служил столь же весомым признаком готовности к немедленным действиям, как в наши дни – расстёгнутая кобура.

Заботой о сохранности стрел диктовалась и сама форма тула. Возле днища он расширялся до 12–15 см в поперечнике, посередине корпуса его диаметр составлял 8—10 см, у горловины тул вновь несколько расширялся. В таком футляре стрелы держались плотно, в то же время оперение их не сминалось, а наконечники при вытаскивании не цеплялись. Внутри тула, от дна до горловины, проходила деревянная планка: к ней ремешками прикрепляли костяную петлю для подвешивания. Если вместо костяной петли брались железные кольца, их приклёпывали. Тул мог быть украшен металлическими бляшками или резными накладками из кости. Их приклёпывали, приклеивали или пришивали обычно в верхней части тула.

Кожа и дерево плохо сохраняются в земле. Поэтому целых тулов при раскопках найдено не так много, гораздо больше попадается учёным различных обломков, по которым, однако, можно судить о первоначальной форме предмета и тонкостях его использования. Так, вместе с некоторыми тулами были найдены загадочные на первый взгляд крючки, крепившиеся к днищам на ремешках. Со временем учёные выяснили, что подобный крючок был характерной принадлежностью конного стрелка. Он, оказывается, служил для закрепления тула при быстрой верховой езде.

Такие тулы, по мнению археологов, были наиболее широко распространены в VIII—ХIV веках у многих народов Восточной Европы, в том числе у славян. В IХ—ХI веках, впрочем, употреблялся и другой тип, отличавшийся формой и материалом: полукруглый в сечении, сделанный из одной кожи, с металлическими оковками и железными петлями для привешивания. Такими чаще пользовались состоятельные, привилегированные воины – члены дружин. Особенно любили их русские и венгры.

Начиная с ХII века имели некоторое распространение и плоские тулы, столь любимые художниками, пишущими на «былинные» темы. В некоторых погребениях этого времени найдены декоративные костяные пластинки. Их длина соответствует вероятной длине несохранившегося корпуса тула – около 65 см, а ширина составляет около 2 см. Скорее всего, когда-то они украшали узкие стороны плоского тула, а может быть, его лицевую часть по краям.

Славянские воины, пешие и конные, всегда носили тул справа у пояса, на поясном ремне или перекидном через плечо. Причём так (об этом практически никогда не вспоминают художники), чтобы горловина тула с торчащими из неё стрелами смотрела вперёд. Воин должен был выхватывать стрелу как можно быстрей, ведь в бою от этого зависела его жизнь. А кроме того, он имел при себе стрелы самого разного вида и предназначения. Разные стрелы требовались для того, чтобы поразить врага без доспехов и одетого в кольчугу, для того, чтобы повалить под ним коня или перерезать тетиву его лука. О том, чем они различались и как их метили, рассказано в главах, посвящённых стрелам.

Тул древнерусского стрелка вмещал около двадцати стрел. Можно предположить, что при необходимости с собой припасали несколько тулов.

Художники и авторы исторических фильмов, изображая воинов, несущих луки, нередко заставляют своих героев надевать луки в натянутом состоянии на плечо или через голову. Между тем у славян и в странах Востока использовался специальный чехол для лука – налучье («налучь», «налучник», «налушник»). Западная Европа налучий не знала совсем.

Когда же на картинах и в фильмах наших богатырей всё-таки снабжают чехлами для луков, их чаще всего изображают коротенькими, по образцу тех, что сохранились в музеях среди парадного оружия ХVI—ХVIII веков. Однако учёные пишут, что налучье, предназначенное не для парадного выезда, а для серьёзного боевого дела, было лишь немного короче «завязанного» лука, а то и равно ему по длине, иначе он неминуемо вывалился бы. Длина же древнерусского лука с надетой тетивой составляла в среднем около 1,3 м.

Первые письменные упоминания о налучьях относятся к ХV веку, но сохранились изображения, сделанные в ХII веке, и археологи не сомневаются в существовании налучий ещё в IХ столетии, если не раньше. Особенно актуальны были налучья для конных стрелков, которые одновременно со стрельбой должны были управлять конём. Но и «пешец» не мог всё время держать лук в руке: ему приходилось в бою менять его на иное оружие (меч, копьё, топор и прочие), к тому же лук был достаточно тяжёл, да и терять его никому не хотелось. Это в сражении, а что же говорить про дальний пеший поход, когда воин нёс на себе немало необходимых вещей?

Судя по более поздним образцам, налучья были плоскими, на деревянной основе; их обтягивали кожей или плотной красивой материей. Налучью не требовалось быть таким крепким, как тулу, предохранявшему древки и нежные оперения стрел. Лук и тетива очень прочны: помимо удобства при транспортировке, налучье разве что предохраняло их от сырости, жары и мороза.

• Предыдущая
• 84/93
• Следующая