Мы – славяне! - Семенова Мария Васильевна - Страница 57

• Предыдущая
• 57/93
• Следующая

В некоторых местах удаче археологов способствуют необычные природные условия, скажем, повышенная влажность глинистой почвы. Такой грунт сохраняет не только дерево и металл, но даже недолговечные органические материалы вроде кожи и ткани. Так, на раскопках в Старой Ладоге, Пскове, Новгороде и в ряде других районов часто находят обрывки одежды и почти целую обувь. И не обязательно в погребениях – эти вещи когда-то сносили и выбросили, либо попросту потеряли. Плотная влажная почва не пропустила к ним кислород воздуха, и они не сгнили дотла, как им полагалось бы за тысячу с лишним лет. Конечно, от долгого лежания в земле обувь превращается в бесформенные комки, а ткань, в лучшем случае, становится тёмно-коричневой. Нужна специальная обработка, чтобы драгоценные клочки не погибли, извлеченные наружу. Однако со временем в руках учёных оказывается почти прежняя туфелька или сапожок, а современная техника помогает выяснить, из каких нитей была соткана материя и частицы какого красителя на ней остались.

Существуют и методы, позволяющие установить «возраст» находки – иногда с точностью до нескольких лет.

И всё-таки было бы очень трудно, почти невозможно собрать из клочков полуистлевшей ткани целый костюм, если бы не изображения, счастливо сохранившиеся до наших дней или воскресшие под руками реставраторов на фресках древних соборов, на миниатюрах рукописей, в камне и дереве языческих и христианских священных изваяний. Конечно, их создатели запечатлели в первую очередь знатных людей своей эпохи или вовсе мифологических персонажей, к тому же рисунки и скульптуры зачастую весьма схематичны. И тем не менее эту возможность увидеть прошлое трудно переоценить.

Подобный шанс дают нам и памятники литературы, взять хотя бы сочинения византийских хронистов и арабских путешественников, которые посещали древних славян. Сохранились описания одежд и в наших летописях. Во всяком случае, язык древних книг и берестяных грамот, найденных при раскопках, позволяет судить, что именно называлось «корзном», что – «гащами», а что – «сарафаном».

И наконец, нельзя пренебрегать сведениями, которые может дать народный костюм, кое-где перекочевавший из бабушкиного сундука на витрины музеев, а кое-где (на Русском Севере) надеваемый в праздники и по сей день. Понятно, здесь необходима разумная осмотрительность, ведь на протяжении веков народный костюм хоть и медленно, но всё же менялся.

И тем не менее, когда начали реставрировать женский головной убор VI века из земли древних полян, он оказался удивительно схож с кокошником, что носили в Каргополье всего сто лет назад!

Эта всем известная поговорка пришла к нам из глубины столетий. Тысячу лет назад нашим предкам было достаточно один раз взглянуть на одежду незнакомого человека, чтобы понять, из какой он местности, к какому роду-племени принадлежит, каково его общественное положение и «гражданское состояние» – совершеннолетний или нет, сочетался ли браком и так далее. Такая «визитная карточка» позволяла сразу решить, как вести себя с незнакомцем и чего от него ждать. Отметим, кстати, что человека, без крайней необходимости переодевшегося в одежду, не соответствующую его достоинству и полу, ожидало в лучшем случае осуждение, если не наказание. Люди старшего возраста помнят, какие споры уже в наше «просвещённое» время кипели из-за женских брюк, но не все понимают, в какую глубокую древность уходят корни этого спора. Тысячу лет назад подобное было допустимо разве что для спасения жизни – своей или чужой. Например, в Скандинавии времён викингов жена могла запросто развестись с мужем, если он надевал на себя хоть что-то, принадлежавшее к женскому убранству…

И сегодня сохранились в нашем обиходе «говорящие» детали одежды и даже целые виды костюма, которые может носить только член определённой половозрастной или общественной группы. Об этом рассказывается в главе «Границы во времени». Как и всё на свете, «говорящие» одежды рождаются и умирают. Скажем, не так давно перестала быть обязательной школьная форма. Хочешь – сиди на уроке в джинсах, хочешь – в кожаной юбке, учителю нет до этого дела, лишь бы слушали. Когда учился в школе автор этих строк, было немыслимо прийти на занятия в чём-либо, кроме строгого серого костюма, причём из определённой материи (у мальчиков), или коричневого платья с передником (у девочек). Зато после уроков одевались кто как хотел. А вот моя бабушка прекрасно помнила, как их, гимназисток, заставляли повсюду – и в театр, и на прогулку – ходить ТОЛЬКО в форменном платье. Да ещё цвет платья менялся в зависимости от того, в какой класс перешла ученица!

Надо ли доказывать, насколько богаче подобными знаками был древний наряд?

Как называли древние славяне «одежду вообще»?

Когда мы теперь произносим «одёжа», – это звучит как просторечие, почти как жаргон. В Словаре русского языка С. И. Ожегова при данном слове стоит пометка «разг.» – «разговорное». Тем не менее учёные пишут, что в Древней Руси именно «одёжа» употреблялась гораздо чаще и шире, чем бытовавший одновременно с ним привычный нам термин «одежда». Как знать, может, именно его, а не «одёжу» наши предки снабдили бы примечанием «разг.»?

Слово «одеяние», имеющее для нас некий торжественный смысл, тоже часто употреблялось древними славянами в значении «одежда вообще». Действительно, вслушаемся: «одеяние» – «то, что одевает». Употреблялся и близкий вариант – «одение».

А вот другое современное просторечие – «портки». В древности его произносили иначе – «порты». Оно родственно глаголу «пороть», то есть по-древнерусски «резать» (вспомним родственное слово «вспороть»). «Порты» употреблялись как в значении «одежда вообще», так и в значении «отрез, кусок ткани, холста». Языковедами отмечен и ещё один смысл – «кожа с задних ног животного». Нет ли здесь отзвука тех древнейших времён, когда, подражая мифическому предку-зверю, люди старались кроить обувь из шкуры звериных ступней, а шапки – из шкуры с головы?.. Так или иначе, «порты» всё чаще обозначали одежду для ног. Пока не превратились в «портки» – впрочем, без того просторечного оттенка, который это слово имеет в русском языке сейчас. А древнее значение – «одежда вообще» – сохранилось для нас в слове «портной», или «портной швец», как говорили в старину.

А что мы представляем себе при слове «риза»? Конечно, облачение священника, надеваемое для богослужения. Некоторые учёные полагают, что слово это пришло к нам вместе с христианством из Византии и всегда означало только ритуальное одеяние, а также богатую одежду князей и бояр. Другие, напротив, считают его исконно славянским, отмечают его родство с глаголом «резать» и утверждают, что именно «ризы» было в Древней Руси самым распространённым термином для обозначения «одежды вообще»… Кто прав?

• Предыдущая
• 57/93
• Следующая