Рыжий, честный, влюбленный - Полонский Георгий - Страница 12
- Предыдущая
- 12/23
- Следующая
А наши сели ужинать, наверное... Интересно, говорят они обо мне? Нет, Мама-то ни про что другое не сможет думать... и есть не сможет... Вообще-то я не давал клятву, что ухожу навсегда! Но если и поворачивать, то не сейчас же все-таки! Сейчас – (была-не была!) – держим курс на людскую нору!
Глава 11.
«Она явилась и зажгла... Как солнца луч...»
Он понюхал воздух и пополз.
Вдруг что-то прозвенело в полумраке и стихло опять. Он поднял голову и зажмурился от страха: перед ним что-то ужасное выросло...похожее на Человека, как рисовали его в книжках, которые показывали ему когда-то Туффа-Ту и Юкке-Ю... «Оно» было в большой драной шляпе, но без лица! В долгополом пальто. С раскинутыми в стороны руками. Как будто затем раскинутыми, чтобы поймать непрошенного гостя!
– Привидение! Спасите! Мамочки! – вырвался из Людвига такой вопль. Он и сам не мог бы сказать, откуда известно ему такое слово – привидение. В ужасе кинулся он в разворошенный, потерявший свою форму стог сена. Но оттуда выскочил кто-то, перемахнул через него и тонким голосом завопил тоже самое, только слова выкрикивались в другом порядке:
– Мамочки! Спасите! Привидение!..
Людвиг замер, вгляделся... Голосок принадлежал кому-то желтенькому и пушистому. Скажем сразу, чтобы не томить читателя: это была Тутта Карлсон, существо безобиднейшее и перепуганное сейчас похуже, чем Людвиг... но откуда ему-то было все это знать?
– Кто это? – спросил он. – Кто это налетел на меня ни с того, ни с сего? И по какому праву?
– Пин-пин-пинтересно! Я вовсе не налетала, – прозвучал странный ответ. – Хотя бы потому, что почти не умею летать... Сам налетел – и еще ругается!
Людвиг понял или, вернее, почувствовал: этот неизвестно кто – слабее его и меньше, и надо говорить с ним так, чтобы не запугать окончательно.
– Что ты делаешь здесь, – спросил он, – совсем один и в такую темень?
– Я не один, – был ответ. – Я одна. Я девочка.
– Девочка?!
– Представь себе! И я боюсь идти домой... Только что я почувствовала запах Лисицы... А никого хуже Лисицы не бывает, по-моему...
– Три «ха-ха»! – отвечал Людвиг, мрачнея от обиды. – А ты видала хоть одну Лису в жизни?
– Я? Я лично? Нет... А ты?
– Ну, я-то... неоднократно... – пробубнил он как-то не очень разборчиво. – Да, среди них немало плутов... Но нельзя же всех под одну гребенку! Вот я знаком, например, с одной Гиеной – вот про кого можно сказать, что хуже дряни я не знаю... А Лисы... нет, Лисы они – как грибы: есть плохие, а есть хорошие...
– А что это ты так заступаешься за них? – спросила новая знакомая, и тут Людвиг раздражился:
– Моя бабушка была Лисой!
Он увидел побледневшую физиономию и на ней – вымученную улыбку:
– Это ... шутка, да? Не очень, знаете, удачная... А как вас зовут?
– Ну вот, сразу на «вы»... Нет, давай-ка попросту: я – Людвиг Четырнадцатый Ларсон.
– А я – Тутта Карлсон.
Последовало опасливое коротенькое рукопожатие.
– Очень приятно. Какое у вас... то есть у тебя такое имя... загадочное. Почему-то с номером. Разве, кроме тебя, в семье еще тринадцать Людвигов?
– Да не Людвигов, а Ларсонов. Начиная с прадедушки, нас всего 14. Но вообще-то они посчитали меня зря. У них что-то кончилось на мне. Или с меня началось...
Озадаченный взгляд новой знакомой говорил, что она старается понять, но пока не может.
– Ну, в общем, потом они, может быть, станут называть меня Первым, – сказал Людвиг задумчиво. – Поживем – увидим... Слушай, вот я гляжу на тебя и сомневаюсь: знакомиться поближе или не стоит? Цвет шубки твоей – он мне что-то напоминает...
Тутта сказала, что никакая это не шубка, это пушинки. А цвет - ну что он может напоминать? Солнышко, наверное... а что еще?
– Но ведь ты... птица?
Тутта кивнула.
– И сказала, что не умеешь хорошо летать... И у тебя желтый пух... – Он соображал вслух и что-то в нем цепенело. – Кажется, я влип... Ну говори прямо: курица, что ли?
– Да нет, я еще не курица, – отвечала она дружелюбно и запросто.. Его затруднения казались ей всего-навсего забавными!
– «Еще не...»- повторил он. – Успокоила! А где ты живешь? У людей?
– Да, а что?
Пока Людвиг делал вокруг Тутты ознакомительные круги, мысль его работала так: «Определенно влип в историю! Но, с другой стороны, я ведь хотел к людям...вот и случай подвернулся...»
– Как они, люди-то? Можно с ними... ну... кашу сварить?
– Как чудно ты спрашиваешь... Я ни разу не варила с ними кашу, а вот они с нами... (здесь она не удержала глубокого вздоха печали) нет-нет, а варят бульон...
Людвиг испытывающе поглядел на нее и признался, что целый день не ел ничего... что в животе у него – целый «оркестр»!
Тутта с интересом приложила ухо и заметила, что у него действительно там нескучно... А он сказал: да, но зато самому невесело!
– Бедный Людвиг... – кажется, до нее дошло. – Ну вот что: там у нас во дворе полно всякого съестного. Проводи меня домой – угощу.
Предложение звучало по-честному, но...
– Да, тебе хорошо, ты тут своя. А меня, наверное, ни за что не пропустит вон тот огромный... Расставил ручищи и звенит. Зачем он звенит-то?
Тутта проследила за его паническим взглядом и прыснула со смеху:
– Этот? Он пропустит. Я с ним договорюсь! Айда...
Людвига вновь застопорил страх.
– Ну хочешь, я обзову его как-нибудь? – и она крикнула наверх:
– Эй ты... дурак! Образина! Фигня на палочке! – Страшилище никак не отвечало на оскорбления. То есть абсолютно безучастным оставалось. – Ну, видишь? Все равно, что пустое место! А ты подумал, что это – человек?
Людвиг покаянно улыбнулся. Потом вспомнил:
– А Пес Максимилиан? Скажешь, он тоже не опасный?
– Смотря для кого... Я знаю один лаз в нашем заборе, которого он не знает, наш Максик. Показать? Я бы показала... но ты так странно, так неудачно пошутил... Когда сказал, что твоя бабушка была... этой самой...
Людвиг предложил ей забыть об его родне, а помнить другое: с этого дня Тутту и ее семью не тронет ни один лис, – он берет это на себя.
За эти слова он был обласкан лучистым взглядом новой приятельницы. «Он – потрясающий», – подумалось ей.
«Здорово, что у нее такой солнечный цвет, – с симпатией думал он. – И характер, вроде бы, не противный...»
Особенно, если б он стал ее сравнивать с «друзьями», которых оставил в лесу! Но сравнивать ее ни с кем не хотелось.
– В таком случае... в таком удивительном случае я веду тебя смело, да? Еще минутка – и ты будешь угощаться в тепле, в уюте, среди друзей...
Она раздвинула лопухи, обнародуя перед Людвигом тайный лаз.
– Сначала ты, – сказал наш герой.
– Но ты же гость!
– Мало ли что... А ты – девочка, – хмуро настаивал он.
– Надо же, – Туттин голос захлебнулся даже, – какой пин-пин- пинтеллигентный!..
И они скрылись из виду – сперва она, потом он.
Удивительное дело: перед этой встречей небо сулило ненастье, а теперь на нем – ни облачка! Великолепная стояла погода!
- Предыдущая
- 12/23
- Следующая
