Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Гитин Валерий Григорьевич - Страница 86

• Предыдущая
• 86/142
• Следующая

Историки зачастую величают его «Божественный Август», исходя из славословий его современников.

Римский плебс боготворил его за регулярные и весьма щедрые раздачи хлеба и других продуктов, а также за пышные зрелища. А что еще требуется простому (во всех отношениях) человеку? «Хлеба и зрелищ!» — вот основной принцип внутренней политики той (да и не только той) эпохи.

Он не скупился в расходах на гладиаторские бои и спортивные праздники, и в те, и во все иные времена столь любимые плебсом. Для развлечения римлян Август часто устраивал звериные бойни.

Только в инсценировках охоты погибло более трех с половиною тысяч редких африканских зверей, а европейские звери вообще не подлежали учету.

Он украсил Рим великолепными беломраморными зданиями, повторяя, что «получил Рим кирпичным, а оставляет его мраморным». Среди этих мраморных джунглей достаточно заметное место занимали многочисленные изваяния самого «Божественного Августа», у которого с годами скромности никак не прибавлялось, увы…

Как и все прочие диктаторы, Август хотел прослыть покровителем изящной словесности, что ему вполне удалось: в истории литературы период его правления значится, как «золотой век Августа». В этот период яркими звездами блистали имена поэтов Вергилия, Горация и Овидия. Первые двое входили в так называемый «кружок Мецената», организованный богачом, другом императора и щедрым спонсором (выражаясь современным языком) римских литераторов. Меценат, правда, в обмен на свою благотворительность требовал отдачи в виде прославления Августа.

Они честно отрабатывали благодеяния Мецената, прославляя «божественного отца отечества» и в то же время создавали величественный образ эпохи, свободной от сиюминутных и надуманных ценностей, эпохи, призванной искупить грехи предков и возродить их доблести.

Самая значительная фигура этого периода — поэт Вергилий Марон Публий (70—19 гг. до н.э.), автор идиллий «Буколики», элегий, од и — основного, программного произведения — «Энеиды», эпической поэмы, которая должна была стать продолжением, дальнейшим развитием гомеровских «Илиады» и «Одиссеи». Главный герой поэмы — троянец Эней, благочестивый и мужественный воин, ставший предком основателей Рима. Таким образом Рим коренным образом облагораживался, превращаясь у Вергилия из пристанища древних авантюристов неизвестного происхождения в колонию потомков героев-троянцев.

И, естественно, в поэме был увековечен сам Август…

Если Вергилия можно назвать трубадуром патриотизма и гражданственности в литературе, то поэт Гораций Флакк Квинт (65—8 гг. до н.э.) оставил свой след в летописи той эпохи как утонченный лирик, как вдохновенный певец любви, наслаждений, радости жизни во всех ее проявлениях.

Не покидает мысль о том, что все это — лишь попытка доказать Греции свою интеллектуально-творческую потенцию, не более того.

Но факты, цифры — куда от них денешься? Семь веков до нашей эры в Греции это ярчайшее созвездие философов, поэтов, драматургов, художников. А семь веков до нашей эры в Риме? Да, Лукреций, Цицерон, Катулл, Плавт, Вергилий, Гораций и еще два-три имени… Все. Несоизмеримые величины, и тут уж ничего не скажешь насчет климатических или прочих неравных условий. Ясно, что интеллектуально-культурный прогресс если и имеет отношение к ландшафту и температуре воздуха, то в очень малой мере… А вот такой римский поэт как Публий Овидий Назон (43 г. до н.э. — ок. 18 г. н.э.) — совсем иное дело. Его творчество — уже не перепевы греческих тем, а истинно римская литература, проникнутая римским духом, особенностями римской жизни и римскими проблемами, которые не перепутаешь с греческими, как не перепутаешь с греческими римские зрелища. А каковы зрелища, таковы и зрители…

Когда имперский дух, основанный на мифах величия нации, непобедимости армии, справедливости захватнической политики державы и т.п., витает где-то вокруг вершины общественной пирамиды, остальные ее части функционируют более или менее нормально, когда этот дух окутывает всю пирамиду, когда о величии, непобедимости и справедливости захватов чужих территорий и карательных экспедиций на окраинах империи взахлеб говорит чернь, тогда дело плохо, тогда становится ясно, что болезнь вошла в последнюю стадию своего развития — агонию.

В Римской империи тогда наступало именно такое время…

Август создает профессиональную полицию и бюрократию, то есть категорию должностных лиц, деятельность которых оплачивается за счет государственной казны, чего раньше не было; по крайней мере, так явно и постоянно. Ведь раньше человек, занимавший ту или иную должность, был лицом выборным, то есть отвечающим запросам своих избирателей, и кроме всего прочего, эта должность не оплачивалась государственным жалованьем. Теперь же главным достоинством этого человека было умение быть полезным тем людям, которые назначили его на данную должность, и больше ничего. Чтобы те люди не чувствовали дискомфорта в общении с ним, он, естественно, должен быть глупее их, грубее, примитивнее и т.д.

От чиновника требуется не умение, не мастерство или знание, а всего лишь лояльность и беспрекословная исполнительность. По своей объективной неквалифицированности труд чиновника может быть приравнен разве что к труду чернорабочего. Это не может не культивировать в нем комплекса неполноценности и, естественно, жажды реванша. В этом же аспекте следует рассматривать и тенденцию чиновничьего аппарата к разрастанию, разбуханию… Действительно, каждому, даже самому мелкому начальнику хочется расширить круг своих подчиненных, а то ведь что же получается… что он, в самом деле, ефрейтор какой, чтобы командовать всего лишь десятком солдат? Нет, шалишь!

Чиновники размножаются, как поганки, — делением.

Наряду с ростом чиновничьего сословия при Августе наблюдался бурный рост проституции, в особенности ее высшего слоя — гетеризма.

Этот рост стал отчетливо наблюдаться еще при Корнелии Сулле, который был подлинным гурманом в сфере плотских наслаждений и стремился к обладанию образованными, коммуникабельными, утонченными женщинами (впрочем, и мужчинами тоже), а таковыми уж никак не могли быть уличные или бордельные проститутки. Здесь требовалась элита…

Но расцвет гетеризма при Августе прямо совпал с явлением, которое в наше время считается чем-то совершенно тривиальным, а в то время вызывало шок своей смелой новизной. Речь идет о проституции замужних женщин, к тому же из высших сословий. Это очень важно, так как опровергает заявления деятелей левого толка о том, что проституцию порождали и порождают социальное неравенство, бедность, нищета и т.п. Проституцию порождает порочность натуры, и только она, так что здесь не имеет абсолютно никакого значения, занимается этим ремеслом барыня или ее служанка, хозяйка роскошного особняка или дворничиха, вокзальная шлюха или жена красного командарма, расталкивающая локтями других таких жен, чтобы лечь под Сталина, дабы заработать какие-то блага для своей безбедно живущей семьи.

• Предыдущая
• 86/142
• Следующая