Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Гитин Валерий Григорьевич - Страница 68

• Предыдущая
• 68/142
• Следующая

Судебное заседание длилось недолго. Почтенные судьи уже готовы были вынести обвинительный приговор, чреватый весьма печальными последствиями для обвиняемой, когда адвокат неожиданно попросил Фрину выйти на середину зала. Затем он подошел к ней и разорвал одежду, обнажив груди великолепной формы и ослепительной белизны.

Пораженные судьи тут же оправдали обвиняемую, исходя из того, что такая красота может быть только даром богов и находится под их покровительством…

Не думаю, что красота способна спасти мир, но облагородить ту или иную эпоху и преподнести ее потомкам в виде радостного, праздника Муз и Граций — несомненно. По крайней мере, когда речь идет об Элладе.

Греческое искусство по праву считается каноном, классическим образцом для всей европейской художественной культуры. Статуи Фидия, Праксителя, величественные храмы, разнообразное прикладное искусство, трагедии Эсхила, Софокла и Еврипида, комедии Менандра и Аристофана — вот далеко не полный Перечень драгоценных алмазов в венце греческого искусства.

Пракситель. Венера Книдская

И такое совершенно уникальное явление, как греческий театр…

Греция, бесспорно, родина трагедии, причем в самом широком, не только театральном понимании этого термина, но она еще и родина Платона, который советовал трагедии бытия познавать через смешное. И этот совет был с готовностью воплощен в жизнь, где находится место и для трагедии, и для ее изнанки — комедии.

Основная мысль греческой комедии: нужно как можно более полно предаваться радостям жизни, то есть пить, есть и заниматься сексом, а все остальное — всего лишь необходимое зло, в том числе и брачные отношения.

Брак преподносился комедиографами как не более чем исполнение гражданского долга, а вот связи с гетерами — воплощение высокой любви.

Конфликты комедий Евполида, Ферекрата, Тимокла, Менандра и других греческих драматургов построены, в основном, на ситуациях, возникающих в связи с «голубыми» пристрастиями героев. В одних случаях завязкой комедии становится ревность гетеры к прекрасному юноше, который предпочел ей любовника-мужчину, в других — мужской любовный треугольник, в третьих — борьба гетер за сферы влияния и т.п.

Греческая комедия насыщена торжеством человеческого естества, а посему изобилует моментами, которые мораль последующих эпох признавала непристойными.

Да и не только комедия…

Что касается непосредственно литературы, то она в эллинскую эпоху начала называться содатической — по имени Содата из Маронеи, жившего во время правления Птолемея II Филадельфа. Он специализировался в написании неприличных произведений в стихах и прозе. Стихи Содата обладали той особенностью, что непристойность их проявлялась лишь по прочтении их в обратном порядке.

Птолемей Филадельф всячески благоволил к озорному литератору и часто приглашал его на пиры, где тот развлекал гостей своими «солеными» каламбурами.

Но ничто не бывает вечным. Содат, вдохновленный царскими милостями и, видимо, утративший чувство меры, как-то весьма неудачно пошутил по поводу свадьбы своего покровителя со своей родной сестрой Арсиноей. Порицание за неприличную шутку выразилось в том, что Содата заварили в свинцовый ящик и бросили в море.

Как видим, реакция на непристойность всегда носила чисто субъективный характер.

Так называемая «адаптация» переводов с древнегреческого, а по сути выхолащивание их, дает потомкам весьма извращенное представление о культуре, ставшей фундаментом для развития культурных образований всех последующих эпох.

Можно, конечно, «адаптировать» или «причесать» тексты, можно содержать греческие вазы в спецхранах, чтобы их, не дай Бог, не увидели школьники во время экскурсии в музей, но подобные меры приводят лишь к деформированию культурного наследия и мало чем отличаются от уничтожения буддийских святынь талибами Афганистана.

Время от времени высказываются мысли о том, что эти предметы не характеры для культуры Древней Греции, что они подобраны с неким умыслом удовлетворить вкусы некоторых развращенных туристов, но факты говорят обратное. При раскопках эти предметы находились и продолжают находиться сотнями и тысячами. Их можно увидеть не только в музеях Греции, в Лувре или в Британском музее, но и в значительном количестве частных коллекций.

Такое повторение «случайностей» принято называть закономерностью.

Ну, а в сфере анализа закономерностей греческому интеллектуальному наследию попросту нет равных.

Золотой список мудрецов Эллады может продолжить Эпикур (341—270 гг. до н.э.). Тот, который сказал, что удовольствие есть начало и конец блаженной жизни, а прекрасное, добродетель и тому подобное заслуживают почитания лишь в том случае, если это доставляет удовольствие, а если не доставляет, то с ним нужно проститься.

А еще он, как и все нормальные люди, презирал толпу, утверждая, что нечестив не тот, кто устраняет богов толпы, а тот, кто применяет к богам представления толпы…

Всемирная история без комплексов и стереотипов

Представление о боге как об особом роде состояния материи высказал основоположник философской школы стоиков Зенон из Кития (346—264 гг. до н.э.). Стоики создали теорию космополиса, мирового государства, где права у всех его граждан были бы одинаковы, о чем мечтали и продолжают мечтать представители многих поколений. Как и о том, чтобы никого не могли бросить за решетку без суда и следствия. Что ж, такие мечты делают честь мечтателю…

Как делают честь Греции математика Евклида и механика Архимеда. Как делает честь Греция миру, и не только Древнему.

Если Греция, несмотря ни на что, воспринимается как красочное народное гулянье, где одни, накачавшись молодого вина, с гиканьем носятся вокруг исполинской модели фаллоса, другие слушают философские речи в оливковой роще, третьи в соседней роще предаются любовным забавам, четвертые вытесывают из мраморных глыб классику красоты для всех времен и народов, пятые, подоив своих коз, голосуют на собрании, жить или не жить философу Сократу, шестые, сидя в амфитеатре, от души хохочут, глядя как актер в образе почтенного торговца выслеживает другого актера в образе ветреного любовника данного торговца в то время как жена любовника… а седьмые готовятся к военному походу куда-нибудь в Индию, впрочем, неважно куда…

И совсем иное дело — Рим, воспринимаемый как военный городок, где все строго функционально, где вся жизнь расписана в соответствии с параграфами уставов, где милитаризм сквозит во всем, начиная с законотворчества и заканчивая театральными зрелищами.

Когда Александр Македонский захватывал чужие страны, он, подобно сеятелю, внедрял, распространял эллинизм, производя таким образом центробежное движение, а вот римляне в ходе своих постоянных завоеваний производили обратное, центростремительное движение, стаскивая в метрополию все, что плохо лежит, и все, что может пригодиться державе, по мнению ее высших авторитетов, то есть солдафонов. Можно себе представить, что они понатаскали со всего мира…

• Предыдущая
• 68/142
• Следующая