Ученик - Герритсен Тесс - Страница 18

• Предыдущая
• 18/69
• Следующая

Корсак резко выдохнул. Риццоли уловила легкий аромат ментола, исходивший от него. Корсак по крайней мере не стал изображать из себя супермена и запасся ментоловой пластинкой. Скорчив гримасу, он схватил бедро жертвы и отвел его в сторону, выставляя на обозрение гениталии Гейл Йигер.

— Не уверен, что после этого потянет на секс, — пробормотал он.

Доктор Айлз направила луч лампы в промежность. Потом аккуратно развела распухшие половые губы, обнажая отверстие влагалища. Риццоли при всей своей выдержке не смогла вынести такого надругательства и отвернулась.

И тут же встретилась взглядом с Габриэлем Дином.

До сих пор он наблюдал за процедурой молча и беспристрастно. Но сейчас она увидела злость в его глазах. Такую же злость испытывала она сама к человеку, который довел Гейл Йигер до подобного унижения. Объединенные общей яростью, они на какое-то время забыли о недавней вражде.

Доктор Айлз ввела в вагину ватный тампон и взяла мазок на анализ. После этого был взят еще один мазок, уже анальный, который тоже предстояло исследовать на наличие спермы. Когда процедура была окончена и ноги Гейл Йигер вернули в исходное положение, Риццоли еле заметно выдохнула, решив, что самое страшное позади. Даже когда Айлз начала делать диагональный У-образный разрез от правого плеча до нижней части грудины, Риццоли подумала, что все равно это несравнимо с тем оскорблением, которое только что было нанесено жертве.

Айлз собиралась сделать такой же надрез в левой части, когда Дин поинтересовался:

— А что с вагинальным мазком?

— Анализы пойдут в лабораторию, — сказала доктор Айлз.

— Разве вы не будете делать влажный анализ?

— В лаборатории смогут легко определить сперму и на сухом стекле.

— Но у вас сейчас есть единственный шанс изучить свежий образец.

Доктор Айлз замерла со скальпелем в руках и удивленно посмотрела на Дина. Потом обернулась к Йошиме:

— Помести несколько капель физраствора на предметное стекло и положи под микроскоп. Я сейчас взгляну.

Следующим был разрез брюшной полости, и скальпель доктора Айлз вонзился в набухший живот. Зловоние гниющих органов оказалось совершенно невыносимым, и Риццоли, отпрянув от стола, бросилась к раковине, мысленно ругая себя за глупые попытки доказать собственную непробиваемость. Ей было интересно, наблюдает ли за ней сейчас агент Дин и ощущает ли свое превосходство. Она не заметила, чтобы у него над верхней губой блестела ментоловая пластинка. Стоя спиной к столу, она уже не наблюдала, а, скорее, слушала процедуру вскрытия. До нее доносились шум вентилятора, журчание воды, звон металлических инструментов.

И вдруг прозвучал изумленный голос Йошимы:

— Доктор Айлз!

— Да?

— Я поместил предметное стекло в микроскоп, и...

— Есть там сперма?

— Вам нужно посмотреть самой.

Тошнота отступила, и Риццоли обернулась как раз в тот момент, когда Айлз, сняв перчатки, села к микроскопу. Йошима нависал над ней, пока она смотрела в окуляр.

— Вы их видите?

— Да, — пробормотала она. И, озадаченная, откинулась на спинку стула. Через какое-то мгновение она повернулась к Риццоли. — Тело было обнаружено около двух пополудни?

— Да, примерно в это время.

— А сейчас девять вечера...

— Ну, так это сперма или нет? — вмешался Корсак.

— Да, это сперма, — сказала Айлз. — И она подвижная.

Корсак нахмурился.

— Что это значит? Она что, двигается?

— Да, двигается.

В комнате воцарилась тишина. Важность сделанного открытия потрясла всех.

— Как долго сперма остается подвижной? — спросила Риццоли.

— Зависит от окружающей среды.

— И все-таки?

— После эякуляции сперматозоиды могут оставаться подвижными в течение одного-двух дней. По крайней мере, половина той спермы, что находится под микроскопом, подвижна. Это свежий эякулят. Ему не больше одного дня.

— А сколько времени мертва жертва? — спросил Дин.

— Судя по состоянию стекловидного тела, которое я извлекла около пяти часов назад, с момента ее смерти прошло не менее шестидесяти часов.

Повисла еще одна долгая пауза. По лицам присутствующих Риццоли могла определить, что все они думают примерно об одном и том же. Она перевела взгляд на Гейл Йигер, которая теперь лежала со вскрытой грудной клеткой, с обнаженными внутренними органами. Зажав ладонью рот, Риццоли бросилась к раковине. Впервые за все годы службы в полиции Джейн Риццоли стало плохо.

— Он знал, — сказал Корсак. — Этот сукин сын знал.

Они стояли вдвоем на стоянке возле здания морга, и у Корсака догорала сигарета. После прохлады секционного зала приятно было окунуться в тепло летней ночи, вырваться из-под ослепительных ламп и спрятаться в спасительную темноту. Риццоли стыдилась своей слабости, и тем более унизительно было сознавать, что это произошло в присутствии агента Дина. Впрочем, у него хватило такта не комментировать случившееся, а в его взгляде не было ни сочувствия, ни насмешки, лишь привычное равнодушие.

— Именно Дин попросил провести тот анализ на сперму, — продолжил Корсак. — Как он там его назвал?..

— Влажный.

— Точно. Айлз даже не собиралась смотреть, свежая сперма или нет. Она бы высушила ее. И выходит, что этот федерал учит нашего доктора, что делать. Как будто заранее знает результат. Откуда он мог знать? И что за интерес у ФБР к этому делу, в конце концов?

— Вы копались в прошлом Йигеров. Есть там что-нибудь, что могло бы привлечь внимание ФБР?

— Да ничего.

— Может, они были в чем-то замешаны?

— Вы так говорите, будто Йигеры сами себя подставили.

— Он был врачом. Может, какие-нибудь связи с наркотиками? Или он был федеральным свидетелем?

— Он абсолютно чист. И его жена тоже.

— Этот завершающий смертельный удар... он выглядит как экзекуция. Есть в нем что-то символическое. Перерезанное горло, словно сигнал к молчанию.

— Да бог с вами, Риццоли, — всплеснул руками Корсак. — Вы готовы развернуться на сто восемьдесят градусов. Сначала мы думаем, что это секс-маньяк, который убивает ради собственного возбуждения. Теперь вы придумываете какие-то заговоры.

— Я просто пытаюсь понять, почему привлекли Дина. ФБР всегда было наплевать, чем мы занимаемся. Они не лезут в наши дела, мы не лезем к ним, и всех такая ситуация устраивает. Мы же не просили у них помощи по делу Хирурга. Сами со всем справились, привлекли к работе собственного психолога. Их психологические службы слишком заняты, они работают на Голливуд, им не до нас. Так что же такого особенного в этом деле? Чем так интересны Йигеры?

— Во всяком случае у нас на них ничего нет, — пожал плечами Корсак. — Никаких долгов, никаких финансовых махинаций. В судебных разбирательствах не участвовали. И никто из опрошенных слова дурного о них не сказал.

— Тогда откуда интерес у ФБР?

Корсак задумался.

— Может, у Йигеров есть друзья наверху. И теперь кто-то из них вопит о справедливости.

— Тогда почему бы Дину прямо не сказать нам об этом?

— Федералы вообще не любят распространяться о своих делах, — ответил Корсак.

Она окинула взглядом здание морга. Было уже около полуночи, а она не видела, чтобы Маура Айлз выходила. Когда Риццоли покидала лабораторию, Айлз диктовала отчет и едва махнула ей рукой на прощание. Королеву мертвых, как всегда, мало интересовали живые.

А разве я другая? Вчера, когда я легла спать, у меня перед глазами тоже проплывали лица убитых женщин.

— Это дело вышло за рамки убийства Йигеров, — сказал Корсак. — У нас ведь имеется уже второй комплект останков.

— Думаю, это может снять подозрения с Джо Валантайна, — заметила Риццоли. — Теперь мы знаем, что наш неизвестный мог подцепить волос с ранее убитой жертвы.

— Нет, я с Джо пока не закончил. Поработаю еще немного.

— У вас что-то есть на него?

— Ищу, ищу.

— Здесь нужно больше, чем старые грешки вроде вуайеризма.

— Но этот Джо все-таки странный. Находить удовольствие в том, чтобы красить губы мертвым старухам...

• Предыдущая
• 18/69
• Следующая