Хирург - Герритсен Тесс - Страница 32
- Предыдущая
- 32/72
- Следующая
– Похоже, она стала для него навязчивой идеей, – высказал свои соображения Цукер. – Ему безумно нравится дразнить ее. Он даже идет на риск, лишь бы отправить ей по электронной почте фотографию Нины Пейтон. И этот шаг оборачивается для него катастрофой. Фотография приводит полицию к Нине. Он торопится, не может завершить убийство, не получает удовлетворения. Хуже того, он оставляет живого свидетеля. И это его самая большая ошибка.
– Это не было ошибкой, – не согласилась Риццоли. – Он изначально собирался оставить ее в живых.
Ее реплика вызвала скепсис у окружающих.
– А как же еще можно объяснить такой финт? – продолжила она. – Фотография, которую он отправил Корделл по электронной почте, была предназначена для того, чтобы мы зашевелились. Он послал ее и ждал нашей реакции. Ждал до тех пор, пока мы не позвонили на квартиру жертвы. Тогда он понял, что мы едем. И после этого полоснул ее по горлу, не доводя удар до смертельного, потому что хотел, чтобы мы нашли ее живой.
– О да, – скривился Кроу. – Все это было частью его плана.
– А какую цель он преследовал в таком случае? – спросил у Риццоли Цукер.
– Цель была обозначена надписью на бедре жертвы. Нина Пейтон была его подарком Корделл. Подарком, который должен был напугать ее до смерти.
Повисла пауза.
– Если так, то это сработало, – сказал Мур. – Корделл в шоке.
Цукер откинулся на спинку кресла и стал размышлять над теорией Риццоли:
– Слишком большой риск только для того, чтобы напугать одну женщину. Это признак мании величия. И может свидетельствовать о его неуравновешенности. Когда-то нечто подобное произошло с Джеффри Дамером и Тедом Банди. Они попросту утратили контроль над своими фантазиями. И стали беспечными. В итоге совершили массу ошибок.
Цукер поднялся и подошел к диаграмме, висевшей на стене. На ней уже были обозначены имена трех жертв. Внизу, под именем Нины Пейтон, он написал четвертое: Кэтрин Корделл.
– Она не одна из жертв – во всяком случае, пока. Но в каком-то смысле он определил ее как объект своего интереса. Как он вышел на нее? – Цукер оглядел собравшихся. – Вы беседовали с ее коллегами? Никто не вызвал у вас подозрений?
– Мы исключили Кеннета Кимбалла, врача пункта скорой помощи, – ответила Риццоли. – Он дежурил в ночь нападения на Нину Пейтон. Кроме того, мы опросили большинство мужского персонала хирургического отделения, а также врачей клиники.
– А как насчет партнера Корделл, доктора Фалко?
– Доктора Фалко мы не стали исключать.
Внимание Цукера сосредоточилось на Риццоли, и он уставился на нее странным взглядом. Взглядом «шизофреника», как называли его между собой полицейские из отдела убийств.
– Расскажите поподробнее, – тихо произнес он.
– У доктора Фалко безупречная репутация. Имеет диплом инженера по аэронавтике Массачусетского технического университета. Доктор медицины, выпускник Гарварда. Проходил хирургическую практику в клинике Питера Бента Бригхэма. Воспитывался матерью-одиночкой, работал, пока учился и в колледже, и в медицинской школе. Летает на собственном самолете. Обаятелен. Конечно, не Мел Гибсон, но может вскружить голову.
Даррен Кроу расхохотался.
– Ха, Риццоли оценивает подозреваемых по степени их внешней привлекательности. Это что, стиль всех женщин-полицейских?
Риццоли смерила его ненавидящим взглядом.
– Я хочу сказать, – продолжила она, – что этот мужчина мог бы без труда очаровать любую женщину. Но, насколько мне известно от медсестер, единственная женщина, которая его интересует, – это Корделл. Ни для кого не секрет, что он постоянно приглашает ее на свидания. А она упорно отказывается. Возможно, это ему порядком надоело.
– За доктором Фалко, конечно, стоит понаблюдать, – сказал Цукер. – Но давайте не будем торопиться и сужать круг подозреваемых. Попробуем оттолкнуться от личности самой Корделл. Могут ли быть иные причины, по которым Хирург выбрал ее на роль жертвы?
Мур был единственный, кто решился поставить вопрос по-другому.
– А что если она не просто очередная жертва в цепочке? Что если она всегда была объектом его внимания? Каждое из этих трех нападений в точности копировало прежние преступления в Джорджии. И очень похоже на то, что произошло с Корделл. Мы так и не попытались объяснить, почему он подражает Эндрю Капре. Как и то, почему он сосредоточился на единственной выжившей жертве Капры. – Мур ткнул пальцем в список имен. – Эти женщины – Стерлинг, Ортис, Пейтон – что если они всего лишь суррогат основной жертвы?
– Теория репрессивной мишени, – пояснил Цукер. – Вы не можете убить женщину, которую по-настоящему ненавидите, потому что она слишком сильна. Она внушает вам страх. Поэтому вы убиваете субститут – женщину, которая заменяет вам изначальную мишень.
– Вы хотите сказать, что реальной мишенью для него всегда была Корделл? – спросил Фрост. – Но он ее боится?
– По той же самой причине Эдмунд Кемпер смог убить свою мать только на закате своей преступной карьеры, – проговорил Цукер. – Все это время она была реальной мишенью – женщина, которую он ненавидел. Но вместо нее он направил свою ярость на других. Каждым убийством он символически уничтожал свою мать. Он не мог убить ее, во всяком случае, поначалу, поскольку она имела большую власть над ним. В каком-то смысле он боялся ее. Но с каждым злодеянием он обретал все большую уверенность в себе. Силу. И в итоге совершил то, что составляло смысл его жизни. Он размозжил матери череп, изнасиловал ее и расчленил. И в качестве последнего оскорбления разорвал ей глотку и выбросил ее на помойку. Настоящий объект его злобы был уничтожен. Вот на этом Эдмунд Кемпер и закончил свои кровавые похождения и сдался властям.
Барри Фросту, который отличался тем, что обычно блевал на месте преступления, явно стало не по себе при мысли о зверском финале в исполнении Кемпера.
– Выходит, первые три нападения, – заметил он, – могут оказаться лишь разминкой перед главным событием?
Цукер кивнул:
– Да, перед убийством Кэтрин Корделл.
Муру стало больно, когда он увидел улыбку на лице Кэтрин, которая вышла в приемную клиники встретить его. Он знал, что его вопросы мигом разрушат ее душевный покой. Глядя на нее сейчас, он видел перед собой вовсе не жертву, а красивую, полную сил женщину, которая сразу же взяла его за руку и, казалось, неохотно отпустила ее после рукопожатия.
– Надеюсь, я не помешал, – сказал он.
– У меня для вас всегда найдется время. – Она вновь мило улыбнулась. – Может, чашку кофе?
– Нет, спасибо. Не стоит.
– Тогда пойдемте ко мне в кабинет.
Кэтрин села за стол и приготовилась выслушать от него новости, За последние несколько дней она научилась доверять ему, и в ее взгляде уже не было прежней настороженности. Ранимости. Он сумел убедить ее в том, что он друг.
И вот теперь ему предстояло разрушить эту дружбу.
– Ни у кого не осталось сомнений в том, – начал он, – что Хирург охотится за вами.
Она кивнула.
– Нам непонятно только одно: почему. Почему он копирует почерк Эндрю Капры? Почему именно вы оказались в центре его внимания? Вы можете найти этому объяснение?
В ее глазах промелькнуло удивление.
– Понятия не имею.
– А нам кажется, что вам это известно.
– Откуда я могу знать, что у него на уме?
– Кэтрин, он может напасть на любую женщину в Бостоне. Может выбрать женщину совершенно неподготовленную, даже не подозревающую, что за ней охотятся. Это было бы вполне логично – найти самую легкую жертву. Вы же наиболее сложный вариант добычи, поскольку все время начеку. И он еще больше усложняет себе задачу, посылая вам предупреждение. Он как будто дразнит вас. Почему?
Взгляд ее утратил недавнюю приветливость. Она вдруг расправила плечи и, сжав руки в кулаки, тяжело опустила их на стол.
– Я вам еще раз повторяю: я не знаю.
– Вы – единственная физическая связь между Эндрю Капрой и Хирургом, – продолжил Мур. – Их общая жертва. Все складывается так, будто Капра до сих пор жив и пытается продолжить начатое дело, двигаясь от точки, на которой остановился, – от вас, жертвы, которой удалось остаться в живых.
- Предыдущая
- 32/72
- Следующая
