Фамильная реликвия - Сапцина Ульяна Валерьевна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/41
- Следующая
– В полном порядке. Мы часто вспоминаем о тебе.
Последнюю фразу следовало понимать так: сестры вне себя от беспокойства.
– Мне уже двадцать пять, а не семнадцать.
– Знаю, но иногда об этом легко забыть, – Энн вздохнула. – Скажи, ты уже видела королеву или кого-нибудь из членов королевской семьи?
– Нет, но еще не все потеряно. Зато я познакомилась с герцогом. В Торн-Хаусе. Помнишь, я рассказывала, что владельцы Торн-Хауса приходятся нам дальними родственниками?
– Это всего лишь семейные предания. По-моему, бабушка Белль немного преувеличивала… Говоришь, ты познакомилась с герцогом? С настоящим герцогом?
– Да, с герцогом Торнкрестом.
Очевидно, Энн ей не поверила.
– Послушай, дорогая, ручаюсь, в Лондоне любой мошенник называет себя герцогом. Будь осторожна.
– Обязательно. Не беспокойся, он уже уехал в поместье.
– Вот и хорошо! Не стоит верить всему, что тебе говорят. Сейчас ты особенно уязвима.
Кейт не сразу поняла, что имеет в виду сестра, но затем вспомнила. Свадьба Джеффа. День ее несостоявшейся свадьбы.
– Во всяком случае, я весело провожу время.
– Сколько лет этому твоему герцогу?
– Лет тридцать, – солгала Кейт. – Он довольно обаятелен. И холост. А сейчас я вернулась из паба, где пила пиво в обществе трех симпатичных немцев.
– Мне следовало сразу догадаться, что ты шутишь, – ответила Энн.
Разумеется, Энн ей не поверила.
– Давай лучше закругляться. Передай Терри и Кэрол, что я звонила и что у меня все в порядке. Не волнуйтесь, Лондон – красивый и совершенно безопасный город.
– Будь осторожна, – повторила Энн. – В следующий раз переведи оплату разговора на меня.
Кейт положила трубку, сбросила ботинки, затем повесила пальто на вешалку за дверью и отстегнула брошку с черного свитера. Сегодня она чуть не потеряла ее – хорошо, что Уильям нашел. Он вел себя так, словно эта брошь – антикварная ценность, а не сентиментальная безделушка. Кейт понимала, что будет скучать по новому знакомому. Она никогда его не забудет – это уж точно. Даже если никто ей не поверит, у нее останутся фотографии, доказательство, что Уильям существует на самом деле. Жаль, что он не поцеловал ее на прощание – вместо того чтобы уверять, что рад был оказать ей любезность.
Кейт торопливо надела ночную рубашку. От выпитого пива хотелось спать и было немного тоскливо. Впрочем, немцы оказались забавными. Студенты колледжа, они внесли в экскурсию шумную и веселую нотку, которой Кейт недоставало при осмотре Виндзора. Двое из них пригласили Кейт в бар отеля, выпить еще по стаканчику на сон грядущий, и она, забыв об осторожности, согласилась.
Она оглядела пакеты, лежавшие на кровати. Сегодня ей не хватило времени разобрать покупки перед очередной экскурсией. И зачем ей только понадобился чайник герцога Веллингтона?
Конечно, чтобы вспоминать о другом герцоге.
– Отправляйся в отель и жди ее в вестибюле, – умоляла Питти. – Когда-нибудь Кэтрин должна вернуться.
Уильям пропустил ее мольбы мимо ушей. Мэри налила ему еще одну чашку кофе, и он продолжал читать газету, пока бабушка взволнованно вышагивала туда-сюда вдоль обеденного стола. Ирландская республиканская армия вновь угрожала взорвать Хитроу, скандал вокруг лорда Уэстли продолжался. Уильям перевернул страницу, пропустив последние новости о местопребывании принцессы Ди и школьных оценках маленьких принцев.
– Ты упустил ее! – бормотала Питти. – Нет, сегодня меня точно хватит удар!
– Ничего с тобой не случится, – ответил Уильям, и тут его взгляд упал на колонку светских новостей.
«Кто эта миниатюрная рыжеволосая особа, с которой встречается герцог Т.? Их дважды видели вдвоем в театре, затем – ужинающими у Лоренцо и садящимися в такси. Неужели холостяцкие дни Т. сочтены?»
– Черт! – выпалил Уильям.
Питти остановилась и заглянула через его плечо в газету.
– Наконец-то ты заметил!
– Откуда взялась эта чушь?
– Невозможно целыми днями бродить по городу, оставаясь незамеченным.
– Кэти вовсе не рыжая, – пробормотал он, отшвыривая газету.
– Кэти? – Питти фыркнула. – С каких это пор ты перешел на уменьшительное имя? Как трогательно!
– Неужели человеку нельзя спокойно позавтракать?
– Иногда – нельзя, – заявила Питти, ничуть не обескураженная вспышкой единственного внука. Она присела к столу и жестом велела Мэри принести еще чаю. – По-моему, у нас больше проблем, чем казалось мне раньше.
– Ну и что теперь, Питти? Ума не приложу, чего ты добиваешься – если не считать приобретения баснословно дорогой, но на редкость уродливой броши. Эта покупка меня разорит.
– Я куплю ее сама.
Уильям приподнял бровь.
– Неужели ты готова разориться?
– Если понадобится – да. Я всегда могу продать Моне.
Внезапно Питти погрустнела, и Уильям почувствовал себя виноватым.
– Извини, – произнес он, сбавив тон. – Я знаю, как важна для тебя эта брошь. Будем надеяться, что игра стоит свеч. Похоже, нам предстоит много…
– Ты приятно провел вчерашний вечер? – перебила Питти.
– Да, – солгал Уильям. Даже ужин в самолете был бы приятнее вчерашнего застолья.
– Корнелия – прелесть.
– Да. – На этот раз он сказал правду. Корнелия показалась ему чересчур серьезной, но в то же время искренней и вежливой. Пожалуй, слишком вежливой. Почти занудой.
– Надеюсь, ты собираешься вновь встретиться с ней? Насколько мне известно, ее дяде принадлежит поместье в пятидесяти милях к северу от Холла.
– Какое совпадение!
Кейт не сказала ему, куда отправится сегодня. Жаль, что он не запомнил ее расписание. Кажется, она что-то упоминала о Бате и посещении музеев. Придется быть чрезвычайно осторожным, объясняя, почему ему вдруг вздумалось купить брошь, – иначе Кейт решит, что он был любезен с ней только из-за этой безвкусной безделушки.
– Уильям!
Он повернулся к бабушке. Сегодня утром она вновь облачилась в свой излюбленный кошмарный лиловый халат. Надо бы купить ей к Рождеству новый – например, белый или бледно-розовый. Словом, любого цвета, лишь бы он не резал поутру глаза.
– Ну, что тебе еще, Питти?
– Ты вновь грезишь наяву. – В глазах Питти мелькнуло любопытство. – Я ухожу к себе в кабинет. Сегодня до полудня работа будет закончена, и Грегори хочет убедиться, что нас все устраивает.
– Прекрасно. Я оставлю Кэти… то есть Кэтрин записку.
– Сегодня я пойду к ней в отель вместе с тобой.
Уильям кивнул. Он ничего не стал обещать, отметила Питти. Вероятно, попросту струсил.
Питти вышла из комнаты и поспешила к себе в кабинет. Ей предстояло прочесть еще немало дневников и раскрыть тайну. После июня 1814 года упоминаний об Алисии в дневниках не появлялось. В сущности, летом 1814 года было датировано всего несколько записей. Возможно, герцог был болен, предположила Питти. Она взяла дневник и села за стол, но так и не открыла увесистый том.
В данный момент третий герцог Торнкрест беспокоил ее гораздо меньше, чем девятый. Грезы наяву, беспричинные улыбки, сопровождение маленькой американки из музея в музей без единой жалобы. Да еще билеты в ложу на «Призрак»! Неужели он считал, что она не заметит столь экстравагантную выходку? Питти побарабанила пальцами по обложке дневника и выглянула в окно. Вскоре птицы начнут вить гнезда. Ей всегда нравилось наблюдать, как вылупляются птенцы и учатся летать.
Так что же происходит с Уилли? Неужели волшебство броши уже подействовало? Если так, пора браться за дело, пока ее ничего не подозревающий внук не влюбился в американку. Он находился рядом с желтым алмазом всего четыре дня, но Питти понятия не имела, сколько времени требуется, чтобы поддаться чарам драгоценного камня. Возможно, Уильям уже околдован.
Беда лишь в том, что алмаз Торн сияет на совершенно неподходящей груди.
– Сообщение?
Женщина за стойкой кивнула.
– Будьте добры подождать минутку, я принесу его.
- Предыдущая
- 21/41
- Следующая
