Вечный поход - Вольнов Сергей - Страница 40
- Предыдущая
- 40/128
- Следующая
Наутро, протрезвев, Александр вместе со всеми оплакивал смерть одного из лучших македонских полководцев. Но, невзирая на это, не забыл никого, кто поддержал Клита в той роковой перебранке. Каждому нашёл место среди обычных воинов…
Павсаний впитывал увиденное, перебирал варианты. Далась ему эта река Граник! Пусть совпадения имелись, но скорее условные, с большой натяжкой. Неприятель, как и тогда, стоял на возвышении, но не вдоль берега ручья, а на значительном удалении. Хотя точно так же выжидал, что предпримут македоняне… А они, не мудрствуя, привычно построились фалангой в шестнадцать шеренг. Прикрыли более слабый правый фланг усиленным отрядом конницы, в том числе и царской илой во главе с Александром. Левый фланг прикрыли двумя илами конницы да поставили в арьергарде единственный резерв – двухтысячный отряд аргираспидов. Авось, пригодится! Хотя, до сих пор, вражеские мечи не добирались до «серебряных щитов»…
Кулак побелел. Павсаний оставил в покое амулет, разжал пальцы и размял затёкшую руку.
Ураг… Тот, кто стоит за спинами сражающихся воинов. Хотя, если поразмыслить, быть урагом сейчас даже предпочтительней. Не лезть на рожон во главе ряда, показывая пример подчинённым и принимая на свои щит и сариссу* первый, самый страшный, порыв-удар врага. Не выбираться из-под кровавого завала, мешанины из конских туш и человеческих тел, удивляясь, что снова уцелел в жестокой мясорубке.
Ураг… Задний. Замыкающий командир ряда. Подающий команды и ответственный за перемещения и сохранение строя при любых условиях. Была у него и ещё одна незавидная обязанность – не допустить бегства. Любой ценой. Даже если для этого пришлось бы перебить поочерёдно всех шестнадцатерых фалангитов своего ряда! Да только не доходило пока до этого, ни разу. Куда бежать-то?! Вокруг – сплошь и рядом земля ЧУЖАЯ. Переловят, как мышей, днём раньше – днём позже…
Последний отряд измождённых разведчиков – полусотня легковооружённых всадников – наконец достиг расположения выстроившихся кэкэритэн. Вернувшиеся проскакали на взмылённых лошадях по коридору между кэлем и барун-гаром. Туда, где развевалось Белое Девятиножное Знамя. Войско встретило смельчаков подбадривающими криками. Проводив их взглядом, темник опять обратил свой взор на врага.
Он уже разобрал, что чужеземцы движутся не сплошной линией, а близко расположенными отрядами. Издалека эти подразделения сливались в единое целое, напоминая вооруженную линию горизонта. Ширина вражеского строя поражала всякое воображение – никогда ещё Хасанбеку не доводилось видать ничего подобного!
Покуда ещё не была видна глубина этого чудовищного построения, как и не было понятно, что прячется за ним в тылу, но размах его внушал подспудный трепет, который не имел ничего общего с трусостью, а больше напоминал зловещий шёпот Судьбы.
До его чуткого уха уже начали долетать звуки чужих команд. Заунывно взвыли незнакомые трубы, приостанавливая вооружённую лаву. Хасанбек неотрывно наблюдал, как за считанные минуты чужие мелкие подразделения чётко и слаженно выстроили настоящую монолитную стену. Поистине грандиозное сооружение из человеческих тел, доспехов и оружия, двигающееся как единый живой организм.
Темник вспомнил мудрёное слово, которым Кусмэ Есуг обозвал этот боевой строй пришельцев, когда что-то там пояснял Великому Хану.
Халанкха!*
Что это означало на чужеземном языке – темник не расслышал, а может, «посланник Неба» и не разъяснял, но наилучшим переводом могло быть только одно: «смертоносная стена».
Увиденная картина напомнила темнику древние легенды о великих битвах прошлого. В некоторых из них враг тоже наступал поистине сплошной стеной!
Блистая на солнце начищенными медными шлемами, закрывшись стеною массивных круглых щитов, халанкха, повинуясь многократному пересказу исходной атакующей команды линейными командирами, сдвинулась с места.
И случилось невозможное: огромная махина, состоящая из крохотных частиц – человечков, сжимавших оружие, – пришла в движение. Она не побежала. Можно было ожидать, что воины бросятся вперёд, лишь на первых порах пытаясь сохранять подобие строя, чтобы вскоре, смешавшись в единую вооружённую толпу, подбадривать себя непрекращающимся боевым кличем, сливающимся в яростный рев…
Но – она не побежала!
Хасанбек, как заворожённый, наблюдал эту по-своему красивую и смертельно опасную процессию. Халанкха мерно и упруго двинулась на монголов шагом, который, несмотря на его неспешность, никому не пришло бы в голову назвать «походным». Должно быть, именно такой размеренной походкой настоящие воины, проламываясь сквозь врага, уходят в Вечность.
Она напоминала ощетинившуюся копьями крепостную стену, которой вдруг вздумалось, презрев все законы мироздания, самой двинуться на врага, не дожидаясь, пока это с большими потерями сделают её защитники. Монолитная стена, соблюдая равнение в шеренгах, шла вперёд неспешным, тяжёлым шагом. И ещё – она шагала молча! Если не считать звуками короткие выкрики линейных, требующих держать равнение, да специальные команды, плывущие над строем хриплым пульсом этого страшного организма, задающие темп движения.
«Ха-ук-кх-ххх! Ха-ук-кх-ххх!»
Лошади передовых чамбулов Чёрного тумена тревожно заржали, прядая ушами.
«Хаук-кх! Хаук-кх! Хаук-кх! Хаук-кх!»
Халанкха перешла на полубег.
Из-под шлема по виску Хасанбека противно и медленно поползла капля пота.
Темник помимо воли отметил, что солнце на этот раз благосклонно согласилось подсобить монголам, оно наступало по всему мыслимому фронту, падая по косой линии атаки, из-за левого плеча – направо. И это было первое выигрышное преимущество – помощь извне при полном отсутствии союзников. Солнце слепило неприятелю глаза, скользя по начищенным медным шлемам и доспехам и, казалось, весь горизонт блистал, зайдясь красновато-жёлтым тлеющим свечением.
Вторым союзником был ветер – он также стремился на запад. И это обязательно нужно было использовать, но чуть позже.
«Хаук-кх! Хаук-кх!» – шеренга за шеренгой спускались по пологому склону пехотинцы.
Вся халанкха уже давно выползла из-за холмов и теперь можно было рассмотреть глубину строя. Хасанбек насчитал целых шестнадцать шеренг отборной тренированной пехоты! Воинский навык наверняка приобретавшей далеко не в одном жарком сражении…
Все как один в куполовидных жёлтых шлемах, в накидках из красной ткани, под которыми угадывались доспехи. У каждого неприятельского воина были одинаковые круглые щиты, прикрывавшие тело от подбородка до середины бедра. К низу многих щитов крепились привесы, должно быть, из кожи либо войлока, для защиты ног. Но наибольшее удивление вызывали чудовищно длинные копья.
Тут же вспомнилось…
Прищуренные глаза ненавистного Кусмэ Есуга. И слова: «…их копья, поставленные вверх остриями – царапают облака… а направленные на врага – убивают на дальних подступах…»
Над халанкхой вздымался лес копий неимоверной длины, направленных своими наконечниками верх.
«Царапают облака…»
И это почему-то неприятней всего поразило Хасанбека. Ему ещё не доводилось сражаться с воинами, что ожидали нападения даже с Небес, но тем не менее от этого совсем не казавшихся испуганными. Нойон некстати вспомнил, вернее даже – память сама подсунула ему картину, на которой испуганный тумен отбивался от небесных всадников, стремясь прорваться в Облачные Врата.
Рука непроизвольно судорожно стиснула рукоять меча и… он вдруг, казалось, шевельнулся, напомнив о себе, вдребезги разбив этим движением ненужное сейчас видение. Боевой конь, уловив напряжённой кожей этот крохотный импульс, мгновенно напрягся и запрокинул голову назад и вверх, кося на хозяина вопрошающим глазом. Хасанбек успокоительно сжал коленями бока жеребца, отпустил меч и провёл рукой по мощной красивой шее. Скакун, переступив с ноги на ногу, вновь замер, ловя ноздрями воздух, как бы выискивая дурманящие запахи надвигающейся битвы.
Враг уже подошёл к речке и несколько замешкался на том берегу.
- Предыдущая
- 40/128
- Следующая
