Еретики Дюны - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 75
- Предыдущая
- 75/128
- Следующая
Одраде заставила себя не думать об опасностях, отмечая течение времени по движению тени стены, под которой она стояла: самые надежные часы в этой стране, где немногие придерживаются другого времени, кроме солнечного.
Напряжение, усиленное необходимостью притворяться беззаботной, возрастало. Нападут ли они? Осмелятся ли они, зная, что она приняла собственные предосторожности? Насколько злы жрецы на то, что их заставили присоединиться к Тлейлаксу в этом тайном тройственном союзе? Ее советницы, Преподобные Матери из Оплота были недовольны, что она, становясь наживкой для жрецов, ставит под угрозу лично себя.
— Позволь быть приманкой одной из нас!
Одраде была тверда как сталь:
— Они не поверят. Подозрения будут держать их подальше. Кроме того, они наверняка пришлют Альбертуса.
Одраде ждала в зеленоватых тенях внутреннего двора шестиэтажного здания в Дар-Эс-Балате. Над головой — обрисованный солнцем силуэт здания, кружевные балкончики и баллюстрады в зеленых растениях с ярко-красными, оранжевыми и синими цветами, а выше, — серебряный прямоугольник неба.
«И таящиеся глаза».
Движение у широкой уличной двери справа от нее! Единственная фигура в белом с золотом и пурпурным жреческом облачении появилась во дворе. Она внимательно разглядывала, ища признаков тлейлаксанской подмены еще одним Лицевым Танцором. Но этот человек — жрец, которого она узнала — Альберту с, глава Дар-эс-Балата.
«Именно так, как мы ожидали».
Альбсртус прошел через широкий атриум и внутренний двор, направляясь к ней с бережливым достоинством. «Не таит ли он угрозы? Не подаст ли сигнал своим наемным убийцам?» Одраде обежала глазами ярусы балконов: слабые помаргивающие движения на верхних этажах. Приближавшийся жрец был не одинок.
«Но и я не одна!»
Альбертус остановился в двух шагах от Одраде, подняв на нее глаза, которые до этого он держал устремленными на сложные переплетения узоров золота и пурпура на изразцовом полу внутреннего двора.
«Он слаб в костях», — подумала Одраде.
Она никак его не приветствовала. Альбертус один из тех, кто знал, что Верховный Жрец замещен Лицевым Танцором.
Альбертус откашлялся и сделал дрожащий вдох.
«Слабая кость! Слабая плоть!»
Хоть эта мысль и позабавила Одраде, но осторожность ее не уменьшилась. Привычно отмечая изъяны наследственности, которые Орден мог бы устранить в случае необходимости в потомках, Одраде постаралась запомнить Альбертуса. Несмотря на плохое образование — ракианскос жречество сильно деградировало по сравнению с прежними днями Рыбословш, и Альбертуса смогла бы побить любая послушница первого года обучения — он так тихо и уверенно взошел к верхним ступеням власти, что могло потребоваться дополнительное исследование ценности его генетического материала.
— Почему ты здесь? — спросила Одраде, вложив в этот вопрос как можно больше обвинительной интонации.
Альбертус затрепетал.
— У меня послание от твоих людей, Преподобная Мать.
— Тогда говори!
— Возникла небольшая задержка: слишком многим известен маршрут.
Это, по крайней мере, та история, которую они собирались подкинуть жрецам. Но на лице Альбертуса легко читалось и другое выражение. Секреты, разделенные с ним, опасно близки к разоблачению.
— Я почти хочу приказать тебя убить, — сказала Одраде.
Альбертус отпрянул на пару шагов. Глаза его стали пустыми, словно он уже умер, прямо здесь, перед ней. Ей знакома такая реакция. Альбертус вошел в ту стадию полного разоблачения, когда страх стискивает мошонку. Он знал, что эта жуткая Преподобная Мать Одраде могла бы совершенно небрежно вынести ему смертный приговор или убить его собственными руками. Ничего из сделанного или сказанного им не избежит ее кошмарно пристального внимания.
— У тебя в голове, как бы убить меня, и как разрушить наш Оплот в Кине, — обвинила Одраде.
Альбертус отчаянно боялся.
— Почему ты говоришь такое. Преподобная Мать? — в его голосе слышалось разоблачительное хныкание.
— Не пытайся это отрицать, — проговорила Одраде. — Я просто диву даюсь, как легко мне и многим другим читать твои мысли. Ты по должности должен быть хранителем тайн, и уж никак не расхаживать со всеми секретами, написанными у тебя на лице!
Альбертус упал на колени, пресмыкаясь перед ней.
— Но меня послали твои собственные люди!
— И ты был только счастлив прибыть сюда и решить, возможно ли меня убить.
— С чего бы нам…
— Тихо! Тебе не нравится, что мы контролируем Шиэну. Ты боишься Тлейлакса. Все дела могут быть забраны из ваших жреческих рук и то, что сейчас запущено в действие, вас ужасает.
— Преподобная Мать! Что же нам делать? Что нам делать?
— Вы будете нам повиноваться! Более того, вы будете повиноваться Шиэне! Вы боитесь того, что мы затеваем сегодня? У вас есть более великие цели для того, чтобы бояться!
Она покачала головой в насмешливом отчаянии, зная, какой эффект это произведет на бедного Альбертуса. Он скорчился под весом ее гнева.
— Встань на ноги! — приказала Одраде. — И помни, что ты — жрец, и от тебя требуется правда!
Альбертус, опустив голову, с трудом поднялся на ноги. Она заметила, как он сник, приняв решение отбросить все увертки. Какое же это должно быть для него испытание! Обязанный блюсти себя перед Преподобной Матерью, которая насквозь его видела, он должен еще и должным образом быть почтителен к ее религии. Он должен предстоять перед высшим парадоксом всех религий: «Бог знает!»
— Ты ничего не спрячешь от меня, ничего — от Шиэны, ничего — от Бога, — грозно сказала Одраде.
— Прости меня. Преподобная Мать.
— Простить тебя? Не в моей власти прощать тебя, и не у меня ты должен просить прощения. Ты — жрец!
Он поднял взгляд на гневное лицо Одраде.
Парадокс полностью завладел сознанием Альбертуса. Бог наверняка есть! Но Бог обычно бывал очень далеко — и столкновения можно было избежать. Завтра — это еще один день жизни. Только и всего. И вполне можно было допустить несколько небольших грешков, может быть, одну-другую ложь. Просто на нынешний момент. Или большой грех, если искушения слишком велики. Предполагалось, что Боги более внимательны с великими грешниками. И всегла оставалось время принести покаяние.
Одраде всмотрелась в Альбертуса сверлящим взглядом Защитной Миссионерии.
«Ах, Альбертус, — подумала она. — Теперь ты стоишь перед таким представителем рода человеческого, для которого не существует секретов между тобой и твоим Богом».
Для Альбертуса его нынешнее положение мало чем отличалось от смерти — та же невозможность избежать высшего и окончательного приговора своего Бога. Это отняло его силы, отняло волю. Все его религиозные страхи пробудились и сфокусировались на Преподобной Матери.
Самым сухим тоном, не прибегая даже к Голосу, Одраде сказала:
— Я хочу, чтобы этот фарс немедленно закончился.
Альбертус попытался сглотнуть. Он понял всю безнадежность лжи, хотя у него и промелькнула шкодливая мыслишка — а не соврать ли? Он покорно поглядел на лоб Одраде, где край головного убора ее стилсьюта туго впился в кожу и проговорил голосом, немногим превышавшим шепот:
— Преподобная Мать, это только потому, что мы чувствуем себя обездоленными. Ты и тлейлаксанец отправляетесь в пустыню с нашей Шиэной. Вы оба научитесь от нее и… — его плечи поникли. — Почему ты берешь тлейлаксанца?
— Этого хочет Шиэна, — солгала Одраде.
Альбертус открыл и закрыл рот, ничего не сказав. Она увидела, как его затопляет принимание того, что есть.
— Ты вернешься к своим товарищам с моим предупреждением, — сказала Одраде. — Само выживание Ракиса и вашего жречества зависит только от того, как хорошо вы будете мне повиноваться. Вы не будете ни в чем нам препятствовать! Что до этих пустых измышлений против нас — Шиэна открывает нам все ваши злые замыслы!
Тогда Альбертус ее удивил! Он покачал головой и испустил глухой смешок. Одраде уже успела заметить, что многие из жрецов находят удовольствие в поражении, но она не подозревала, что они могут саркастически улыбаться даже над своими собственными неудачами.
- Предыдущая
- 75/128
- Следующая
