Превосходящими силами - Герантиди Олег - Страница 21
- Предыдущая
- 21/78
- Следующая
Только после этого на Пашку обрушился гомон радиоэфира: поздравления со штурмовиков и вопросительные вопли с аэродрома. Только после этого он увидел самолет Саньки, который добил-таки своего фашиста. Доложил начальству, как положено, результаты боя, и ЯКи, заняв свой эшелон на восьми тысячах, стали ждать замены. Когда прилетело новое звено, тройка истребителей, расстреляв по немецкой колонне оставшиеся снаряды и часть пулеметных патронов, полетела домой рисовать звездочки. «4:0» в нашу пользу.
Так и есть, ловушка. «Быстроходный Гейнц» бесстрастно констатировал этот факт. Сначала самолеты-разведчики, потом пропадающие танковые группы, высланные вперед. А теперь – все усиливающиеся бомбежки с воздуха. Гудериан с усмешкой вспомнил предвоенные споры военных теоретиков Запада о том, что важнее: танки, самолеты или артиллерия. Доктрина Дуэ: авиация может решить ход войны. Выдолбить противника, разрушить его экономику и транспорт, пока войска противника будут штурмовать линию Мажино. А танки ее обошли, смяли все аэродромы, и нет доктрины Дуэ. А я, старый дурак, свято уверовал в силу танкового удара. И вот мои танки без воздушной разведки сделались не бронированным кулаком, а растопыренными пальцами, которые цитенменьши отрубают по одному и бомбят уже второй день запястье. А мы со своими танками по старой привычке ищем прорехи в обороне, и наверняка красные своими заслонами, которых мы избегаем, как волки флажков, загоняют нас во что-то очень и очень страшное.
Он еще раз взглянул на карту. «Похоже, меня загоняют западнее Бухареста и в сторону от нефтяных полей Плоешти. Хорошо. А мы круто повернем на восток, сломаем барьеры, порвем флажки. Для чего только?»
– Ахтунг, флюгцойг, – передали спереди.
Танки уже без команды, наученные, стали покидать пыльную грунтовку, въезжать в кукурузные заросли. «Толку-то?» – подумал «Быстроходный Гейнц». Сейчас мы все как на ладони. И снова, как полчаса назад, – ад.
Тяжелые двухмоторные пушечные истребители русских входили в пике и открывали огонь. Их снаряды легко, как бумагу прошивали верхнюю танковую броню.
На высоте примерно в полкилометра, куда практическая не добивали пехотные пулеметы, они, выходя из пикирования, сбрасывали бомбы, поднимались повыше, и снова все повторялось. Иногда, тоже с больших высот, сбрасывали десятки бомб двухмоторные бомбардировщики, оставляя полосы выжженной, продырявленной воронками земли.
«Все, – решил Гудериан, – пусть темп движения падает, черт с ним. Отныне передвигаться будем по ночам. Днем будем отсиживаться в лесах, замаскированные выше крыши».
Когда самолеты Красной Армии ушли за очередной порцией бомб, Гудериан приказал колонне повернуть на полевую дорогу, ведущую в лес, расположенный на холмах, обступающих равнину с трех сторон. Но едва первые танки в сопровождении мотоциклистов вступили под сень многолетних дубов, гулко забахала противотанковая пушка русских, отрывисто застучали пулеметы. Справа, словно стая голодных поджарых волков, ломая двухметровую кукурузу, из леса выскочило около десятка БТ, знакомых Гудериану ещё с Польши. Они стремительно плыли сквозь зелено-желтое море параллельно дороге, на которой вмиг застыла маленькая армия «Быстроходного Гейнца», и их пушки били не по танкам! Они били по грузовикам и бензовозам! Отстрелявшись, довернули правее и скрылись вдали. Без потерь!
А на дороге горели запасы драгоценного горючего, лежали убитые, громко стонали раненые. Ринувшихся было в погоню танкистов Гудериан остановил приказом по рации. Снова ловушка. Дураку ясно, что увяжись за этими БТ, непременно попадешь в огневой мешок. Колонна снова двинулась вперед – под спасающие от авиации, но губительные из-за снайперов и диверсантов кроны.
Тирасполь. Штаб Южного фронта
– Всё, Вакуленко, Гудериан в наших руках! – Жуков радостно потер руки. – Работы у тебя сейчас будет много. Главная задача – расчленить его корпус и разбить поодиночке. Вы ему хороший маршрут составили. Глядите, чтоб он с него не сошел. Плотнее заслоны. Воздушная разведка должна постоянно его отслеживать. Сейчас нужно поближе перебросить 208-ю воздушно-десантную бригаду. Это будет твой маневренный резерв. Вот по этой, – он указал на карте, – дороге перебрасывайте корпусную артиллерию. Все мосты по Арджету и Веде рвите к едрене фене. Гоните этого гада на Питешти. Девятый танковый корпус давай к деревне Кантемиру, там хорошая теснина, там на основной группе Гудериана можно будет поставить березовый крест или осиновый кол, кому как нравится. И летчики пусть бомбят и днем и ночью. Заодно практика. А танкисты у тебя молодцы, генерал! Раскатаете Гудериана, буду просить у Верховного, чтоб ваши бригады в гвардейские, с почетным наименованием по месту побед переименовали. А то что это за название: «Имени немецкого пролетариата», «Имени Розы Люксембург»? Победят твои Гудериана под Кантемиру, станет корпус – 9-й гвардейский Кантемируйский, а лучше Кантемировский. Как в старые времена Семеновский, Преображенский.
– Товарищ генерал армии, это ж лейб-гвардия была, они ведь шампанское хлестать да баб мять в столице только и умели, а воевать – ни-ни. А мои-то – воины от Бога!
– Да нет, ты не понял. Вот смотри: был Суворов, а победил под Рымником – стал Суворов граф Рымникский; Потемкин Крым у турок отбил – стал Потемкин-Таврический, понимаешь?
– Ну, в принципе, идея хорошая.
– Ну, ладно, отвлеклись малость, давай-ка посмотрим, что Венгрия у нас тут поделывает. Небось замышляет чего-нибудь. Да, что говорят тыловики насчет резервов? К телефону мне…
Румыния
– Внимание, всем соколам! В квадрате 35—12 обнаружен аэродром злых. Повторяю: квадрат 35—12, аэродром злых, – сквозь эфирные помехи голос пилота тяжелого истребителя Пе-3 пробился к Павлу. Запросив руководителя полетами, Павел доложил ему наличие боеприпасов и топлива, Земля дала «добро» на «свободную охоту», и звено истребителей устремилось на юго-запад.
Здесь стоит остановиться и рассказать об особенностях современной маневренной войны. Еще в конце двадцатых – начале тридцатых годов в Советском Союзе военными теоретиками Триандафилловым и Шапошниковым была разработана теория глубокой наступательной операции. Прообразом ее стал Брусиловский прорыв.
Операция, по мысли теоретиков, должна проходить в два этапа: непосредственно прорыв линии укреплений противника и последующий ввод в образовавшуюся брешь войск, которые в глубоких тылах врага начинают вести ту самую маневренную войну: захватывать основные мосты, железнодорожные станции, опрокидывать аэродромы, отрезать снабжение войск противника. Лучше прорыв осуществлять не в одном месте, а в двух и более и стараться войска противника окружить. Окруженного неприятеля постоянно бомбить, а для этого нужно превосходство в воздухе. Чтобы наступление не захлебнулось от нехватки боеприпасов, топлива, резервов, все это нужно сосредоточить недалеко от исходных позиций наступающих подразделений. Это сосредоточение опасно тем, что разведка противника еще до начала прорыва узнает направление главного удара. Тухачевский вообще предлагал не сосредотачивать резервы, чтобы не демаскировать операцию, из-за чего и провалил освободительный поход в Польшу, за что и потерял голову. Блюхер тоже не понимал сути глубокой операции и опозорился у озера Хасан.
Но у Сталина хватило ума не только проверить теорию на практике, но и замаскировать эту проверку так, чтобы никто в мире ничего не заподозрил. Вторую часть этой операции, а именно окружение противника, испробовали на японцах у реки Халхин-Гол. Чуть позже проверили первую часть. Мощнейшие укрепления линии Маннергейма были в щепки разнесены Красной Армией. Правда, в ходе советско-финской войны пришлось срочно (менее чем за месяц) сконструировать танки KB и пустить их в дело. Фугасными снарядами этих танков были в клочья разнесены финские форты, а широкие гусеницы и самые мощные в мире танковые дизели победили дикое финское бездорожье.
- Предыдущая
- 21/78
- Следующая
