Мой дедушка — памятник - Аксенов Василий Павлович - Страница 18
- Предыдущая
- 18/40
- Следующая
Если он откроется им и скажет, что он советский пионер, потребует, чтобы его отправили на <<Алешу Поповича>>, если они еще догадаются, что он потомок эмпирейского памятника… Это может кончиться плохо. Может быть, он — единственный честный человек, прикоснувшийся к заговору? Кто знает, что грозит этим простодушным, веселым эмпирейцам и его товарищам, морякам и ученым?..
Надо попытаться обмануть их. Он англичанин Джин Стрейтфонд, он ни слова не понимает по-эмпирейски, он ничего не слышал. Ему нужно добраться до Оук-порта, чтобы…
— Эй, стой! — грубым голосом прервал размышления Геннадия один из конвоиров. Он взял Геннадия за плечо и залепил ему глаза широким пластырем.
После этого Геннадий двигался в полнейшей темноте. Он слышал, как скрипели какие-то двери, ему казалось, что его ведут по узкому сырому коридорчику, потом был долгий спуск по скользким ступенькам, толчок в спину… Пластырь содрали, и Геннадий увидел выбеленные стены, небольшое окно, забранное стальной решеткой, за которым виднелось только море и небо. В кресле сидел, развалясь, глыбоподобный господин Латтифудо. Солнце играло в массивных перстнях на его руке, тонкий лучик шел от уха, от золотой серьги.
— Кто ты такой, мальчишка? — спросил Латтифудо с некоторой томностью и усталостью.
— Ай донт андерстенд, сэр, — ответил Геннадий. — Ай эм инглишмен, сэр, житель Лондона, турист…
— Вона-а, — вяло удивился Латтифудо, поморщился словно от головной боли и снял телефонную трубку. — Але, Фук, щенок-то англичанин, по-нашему ни бельмеса не понимает… Чего? Э-э… Так? — Он бросил трубку и вдруг заорал на Геннадия, наливаясь кровью: — Притворяешься, паразит? На архипелаге сейчас нет ни одного английского туриста!
Орал он по-английски с грубым акцентом.
— Видите ли, сэр, я с того самого несчастного теплохода <<Ван-Дейк>>, нас спасли русские…
— Что-о? — Латтифудо даже приподнялся от изумления. — Ты, значит, с <<Ван-Дейка>>? Эге-ге…
— Я путешествовал со своей бабушкой леди Сьюзен Леконсфильд. Бабушка улетела на родину, а я остался. На русском судне, сэр, мой багаж…
— Эге-ге… ге-ге-ге… — проговорил Латтифудо и заглянул мальчику в глаза с веселостью, от которой повеяло какой-то жутью. Потом снял трубку. — Фук, малый-то с <<Ван-Дейка>>. Ага. Так. Ну ясно! Грумло! — гаркнул он, и в дверях вырос детина в майке с автографами. — Кончай с этим пацаном.
Грумло поставил автомат на боевой взвод и кивнул Геннадию:
— Пошли.
<<Неужели конец?>> — подумал Геннадий. Страха не было, он словно одеревенел.
Зазвонил телефон. Латтифудо вяло снял трубку и вдруг вскочил, вытянулся во фрунт.
— Слушаюсь! Так! Так точно, здесь! Грумло, отставить! Так, все понятно. Немедленно приступаю.
Он подошел к мальчику, развязал ему руки, посадил в кресло, погладил по голове и ласково прожурчал:
— Хлопот с тобой полон рот, малыш…
После этого, что-то шепнув Грумло, он вышел из комнаты. Теперь все тело казалось Геннадию ватным. Страшная усталость и апатия охватили его.
Грумло поставил автомат на предохранитель, подмигнул Геннадию и глупо заржал.
— Ну, ты меня здорово сбил с катушек, парень! Как прием называется?
— Пошел к черту, ублюдок, — сказал Геннадий этому получеловеку, который несколько минут назад мог влепить ему пулю в затылок.
Усталость брала свое. Геннадий начал было уже дремать, когда открылась дверь и вежливый голос позвал ею:
— Мистер Стрейтфонд, пожалуйте сюда!
Несколько маршей узкой сырой лестницы, все глубже и глубже, два еле освещенных перехода. Открылась кованая дверь, и Геннадий оказался в обширном помещении, освещенном мягким светом неоновых трубок. В помещении стояли мягкие кожаные кресла, стены украшали дубовые панели. Это было бы похоже на салон пассажирского судна, если бы не пульты радиостанции, за которыми сидели двое мужчин.
Навстречу Геннадию шел с протянутой рукой любезно улыбающийся мистер Кингсли Брейнвен Мамис.
— Ах, дорогой мистер Стрейтфонд, какая получилась чепуха, какое недоразумение! — сказал он, — Ну просто скандал…
— Я сам ничего не понимаю, сэр, — сказал Геннадий. — Я гулял по зданию сената, открыл какую-то дверь, запутался в драпировке, и вдруг меня схватили за горло, сэр…
— Эта дурацкая охрана, мистер Стрейтфонд, — прожурчал Мамис. — Вы должны нас извинить. Нравы этой страны, понимаете ли… Засунули вас в средневековую башню, эти неотесанные чурбаны…
— Да-да, — кивнул Геннадий.
— Но зачем вам понадобилось бежать, мой друг? Объяснили бы все и…
— Я ничего не понимал, сэр, — пробормотал Геннадий. — Я не понимаю этого языка. Я не знал, в чьих я руках, сэр.
— Да, да… А автоматик, мистер Стрейтфонд?
— Выкинул его куда-то в кусты, сэр…
Вошел запыхавшийся Латтифудо и доложил Мамису:
— Все в точку. На <<Ван-Дейке>> была зарегистрирована леди Сьюзен Леконсфильд с внуком.
— Хорошо, — кивнул Мамис, пытливо вглядываясь в лицо Геннадия, видимо пытаясь понять, понимает ли он по-эмпирейскя.
Усилием воли Геннадию удалось сохранить безучастное выражение лица, хотя он был поражен: леди Леконсфильд была зарегистрирована на <<Ван-Дейке>> с внуком? В следующий момент Геннадий догадался: старая чудачка называла своим внуком мопса Винстона, его она и внесла в списки пассажиров. Какая удача!
— Мне показалось, сэр, что джентльмен назвал имя моей бабушки, — вежливо обратился он к Мамису.
— Наведены справки, мистер Стрейтфонд. — Кингсли Брейнвен Мамис лучезарно улыбался. — Ваша бабушка благополучно прибыла в Лондон. Вы можете сейчас поговорить с ней по телефону.
— Как? Прямо отсюда? — удивился Геннадий.
— Да, наши радисты мигом соединят вас с вашей лондонской бабушкой. Не забыли телефончик, мистер Стрейтфонд?
Геннадий понял, что его подвергают последней проверке. К счастью, он помнил номер леди Леконсфильд, но старуха, сама того не зная, могла его запросто выдать.
— Благодарю вас, сэр, но в этом нет нужды, — небрежно махнул он рукой. Ничего, мол, с бабкой не случится.
— В этом есть нужда, мистер Стрейтфонд, — сказал Мамис, глубоко заглянув в глаза мальчику, словно пытаясь по-змеиному проползти в его сущность. — Это просто необходимо, юный мистер Стрейтфонд.
Да, в чем нельзя отказать моему герою — это в присутствии волевых качеств.
— Ну, если вы настаиваете… — улыбнулся он. — Наш телефон Виктория 3-27-38.
Прошло несколько минут, прежде чем один из радистов протянул Геннадию трубку. В трубке очень отчетливо слышался дребезжащий голосок.
— Сьюзен Леконсфильд у телефона…
— Бабушка! — закричал Геннадий. — Это говорит твой внук Джин. Твой… хрустальный дельфинчик. Не волнуйся, я звоню тебе с Эмпирейских островов… Как себя чувствуешь, милая бабушка?
Последовала пауза, потом в трубке послышались хлюпающие звуки, перерастающие в рыдание, сквозь которые едва можно было разобрать отдельные слова:
— Джинни, мой мальчик!.. Внучек!.. Да, я, твоя бабушка, слушаю тебя… рыдаю вместе с Винстоном… дитя мое… хрустальный мой дельфинчик…
Геннадий заорал изо всех сил:
— Бабушка, не волнуйся за меня! Я попал здесь в какую-то странную историю…
Расчет этот оправдался. Мамис после последних слов немедленно прервал разговор.
— Связь оборвалась, мистер Стрейтфонд, — развел он руками. — Не мудрено, такое огромное расстояние…
— Большое вам спасибо, сэр, — прочувствованно сказал Геннадий. — Честно говоря, я очень волновался за бабушку. Честно говоря, сэр, ведь я в последнюю минуту… — Геннадий замялся.
— То есть попросту… — Мамис изобразил пальцами бегущего человека. Видно было, что он полностью поверил в легенду Геннадия.
— Попросту драпанул, сэр, — весело расхохотался мальчик. — Вы знаете, я был потрясен вашим архипелагом, мне захотелось подольше побыть здесь… Эти бастионы Оук-порта, Карбункл, сам похожий на крепость… легенды о бесстрашных пиратах…
- Предыдущая
- 18/40
- Следующая
