Волк среди теней - Геммел Дэвид - Страница 56
- Предыдущая
- 56/74
- Следующая
— Я уже говорил вам, госпожа: изберите лебединый путь.
— Я не готова умереть. Я боюсь.
— Донна Тейбард схвачена. Ее селение уничтожено, ее сын убит. Поверьте мне, Руфь, если она будет принесена в жертву, врата расколются. Миры внутри миров притянутся друг к другу, и результатом будет катастрофа космического масштаба.
— Как моя смерть может помочь миру?
— Подумайте над этим, Руфь. Найдите ответ.
Мадден выкопал могилу для Рейчел и сыновей, положил их рядом, укрыл лиловыми и желтыми луговыми цветами. Он долго сидел у могилы: у него не было ни сил, ни желания засыпать ее. Рука Роберта лежала поперек груди Рейчел, и Маддену казалось, что мальчик обнимает мать. Роберт был ее любимцем, и теперь они будут покоиться рядом всю вечность.
Его глаза затуманились, и он заставил себя посмотреть на горы, вспоминая ту радость, которую испытывал, когда стоял почти на этом же месте в их первый день в Авалоне. Рейчел волновалась, прикидывая, каких размеров им нужен дом, а мальчики убежали в лес над долиной. Как все тут тогда дышало миром! И мечта, казалось, претворялась в явь, столь же незыблемую, как скалы вокруг них.
Раны Маддена все еще причиняли ему боль, а правая сторона лица была сплошным синяком, но он встал, взял заступ и медленно засыпал могилу. Он намеревался и сверху убрать ее цветами, но у него не осталось сил нарвать их, и он вернулся в дом, посмотреть, как Гриффин.
Кон спал, и Мадден, затопив печку, заварил травяной чай. Он сел в широкое кресло и уставился на пыльный пол, а в его памяти всплывали все случаи, когда он ссорился с Рейчел или заставлял ее плакать. Она заслуживала несравненно большего, чем он сумел ей дать, и все же она всегда была рядом с ним — и в свирепые зимы, и в летние засухи, и когда погибал урожай, и когда нападали разбойники. И это она убедила его поверить в мечту Гриффина. Теперь проводник караванов скорее всего умрет, и тогда Мадден останется один в незнакомом краю.
Он отхлебнул чая и подошел к кровати. Пульс Гриффина был слабым и неровным. Он лежал на животе, и Мадден срезал повязки, чтобы осмотреть его раны. Он уже собирался перевернуть его на спину, как вдруг заметил шишечку рядом с лиловым синяком на боку Гриффина и потрогал ее пальцем. Она оказалась твердой, а при нажатии задвигалась. Мадден достал нож из ножен и прижал острое, как бритва, лезвие к коже. Из разреза на его пальцы брызнула кровь, а в ладонь упала расплющенная пуля. Видимо, она ударилась о ребро и отскочила назад. У Маддена полегчало на душе: он опасался, что пуля засела в животе. Перейдя на другую сторону кровати, он осмотрел вторую рану в спине Гриффина. Она хорошо заживала, но пулю он не нащупал. Зашив разрез, он вернулся в кресло.
Гриффин либо выживет, либо умрет — бородатый фермер больше ничем не мог ему помочь. Мадден поужинал небольшим куском грудинки с черствой горбушкой и вышел из дома. Землю усеивали трупы, но он, не глядя на них, пошел в сторону предгорий. Там он до сумерек рвал цветы, а едва начало смеркаться, вернулся к могиле, укрыл цветами холмик еще влажной земли и опустился на колени.
— Я не знаю, Бог, есть ли ты, и не знаю, что должен сделать человек, чтобы получить право разговаривать с тобой. Мне твердили, что для тех, кто верит, есть рай, но, думается мне, должен быть рай и для тех, кто не знал, верить или не верить. Она ведь была хорошей женщиной, моя Рейчел, и никогда никому не причиняла зла. А мои мальчики прожили слишком мало и не успели узнать зла до того, как оно их убило. Так, может, ты не станешь придираться к их неверию и все равно откроешь им свой рай? Для себя я ничего не прошу, пойми ты. Нет у меня времени для Бога, который позволяет, чтобы в его мире творилось подобное. А вот за них я прошу, потому что мне тяжко думать, что моя девочка — просто пища для червей и прочей пакости. Она заслуживает лучшего, Бог! И мои мальчики тоже.
Он поднялся с колен и обернулся. У загона стояла серая в яблоках кобыла Этана Пикока. Мадден медленно пошел к ней, негромко произнося ласковые слова. Кобыла навострила уши и зарысила к нему. Он погладил ее по шее и отвел в загон. Видимо, когда раздались выстрелы, она в панике перемахнула через ограду.
Вернувшись в дом, он увидел, что Гриффин очнулся.
— Ну, как ты? — спросил он.
— Слабее новорожденного ягненка.
Мадден заварил еще трав и помог Гриффину сесть.
— Прости меня, Джейкоб, это я привел вас сюда.
— От «прости» теперь толку нет, Кон. И я тебя ни в чем не виню, так что выбрось из головы. У нас есть лошадь и пистолеты. Хочу поехать за этими ублюдками и хотя бы Донну у них отбить.
— Дай мне день, ну, может, два, и я поеду с тобой.
— Я поищу тебе лошадь, — сказал Мадден. — Исчадия же наверняка не только эту не изловили. Поищу в западных долинах. Ты сможешь поесть?
Мадден зажег две лампы и поджарил грудинку, вылив на сковородку последние три яйца. От запаха у Гриффина засосало под ложечкой.
— Как погляжу, жить ты будешь, — сказал Мадден, наблюдая, с какой жадностью он набросился на еду. — Умирающий не будет есть так, что за ушами трещит.
— Я не собираюсь умирать, Джейкоб. Во всяком случае, пока.
— Почему они сделали это, Кон? Почему напали на нас?
— Не знаю.
— Какая им выгода? Мы на глаз убили пару сотен, а они забрали только ружья и пистолеты. Ну какой в этом смысл? И земля им не требуется. Убивали просто, чтобы убивать!
— Не думаю, что есть ответы, когда говоришь о таких людях, — сказал Гриффин. — Ведь и с разбойниками то же самое. Почему они не заводят хозяйство? Почему Даниил Кейд и ему подобные кочуют с места на место, убивают и жгут? Нам не понять их. И почему они делают то, что делают, тоже не понять.
— Но ведь должна же быть причина! — возразил Мадден. — Даже Кейд мог бы сказать, что творить зло ему выгодно… Ради там припасов, монет, оружия.
— Что толку ломать над этим голову? — сказал Гриффин. — Они таковы, каковы они есть. Одно зло. Рано или поздно кто?нибудь воздаст им сполна.
— А ты не слышал, Кон, нет ли где?нибудь войска? Их же некому остановить!
— Кто?нибудь обязательно найдется, Джейкоб. Для начала пусть даже мы с тобой.
— Двое раненых, одна лошадь и пара пистолетов? Не думаю, что мы их так уж напугаем.
— Посмотрим! — ответил Гриффин.
Гризли нашел пчелиное гнездо в поваленном дереве и только начал отдирать гнилушки, когда в его мозг проник зелот. Зверь взревел от ярости и боли, потом опустился на все четыре лапы и вперевалку зарысил на юг к лесным убежищам воинов Игера.
Этот медведь был признанным монархом верхних склонов: весил он больше тысячи фунтов, и даже львы предпочитали не переходить ему дорогу. Он благоразумно держался в стороне от владений людей, а охотники Игера даже с еще большим благоразумием предпочитали избегать встреч с этим гризли. Ведь известно, что для крупного медведя пули — не больше чем пчелиные укусы, и ни у кого не возникало желания переведаться с раненым гризли.
До рассвета оставался час, когда медведь вошел в поселок и без колебаний направился прямо к хижине Даниила Кейда. Взобравшись на крыльцо, он встал на задние лапы перед дверью, а огромные передние ударили по филенке, разбивая ее в щепу.
Кейд проснулся и скатился с кровати. Трофейный адский пистолет висел в кобуре на спинке кровати, и он стремительно выхватил его. Медведь вломился в переднюю комнату и сокрушил стол. Потом навалился на дверь спальни, и она упала вовнутрь. Лиза закричала, Кейд взвел затвор, целясь в голову зверя, и зелот, доведя дело почти до конца, вырвался из мозга зверя и вернулся в собственное тело в лагере у начала прохода.
А в хижине Кейд заслонил Лизу и смотрел, как гризли опустился на передние лапы и помотал огромной головой. Кейд осторожно потянулся за миской на полке над кроватью — за сладкими коржиками, которые Лиза испекла накануне, и бросил один на пол. Медведь рыкнул и попятился, совсем сбитый с толку. Потом понюхал коржик и одобрил его запах. В конце концов он слизнул коржик с пола и смачно им захрустел. Кейд бросил еще коржик. И еще. Гризли сел на задние лапы.
- Предыдущая
- 56/74
- Следующая
