Сумерки героя - Геммел Дэвид - Страница 51
- Предыдущая
- 51/79
- Следующая
Пятеро из них поднялись на террасу. Нездешний взял удивленного священника под руку и увлек во мрак. Солдаты, не обращая на них внимания, закрыли тяжелые двери и заложили их брусом, а потом ушли.
— Что вы делаете? — спросил Шардин. — Как же мы теперь попадем обратно?
— Поверь мне, священник: возвращаться туда тебе ни к чему. Я нечасто даю людям советы, но на твоем месте я бы ушел отсюда прямо сейчас.
— Не понимаю.
— Все выходы из зала заперты, лестницы перекрыты. Это уже не праздничный чертог, священник, — это арена для бойни.
И Нездешний, не сказав больше ни слова, исчез в ночи.
У западной калитки он оглянулся на дворец. В нем вспыхнул гнев, но Нездешний совладал с собой. Все, кто остался в зале, обречены. Их перебьют, как скот.
«Не потому ли ты хотел, чтобы я пришел сюда, Ориен? Ты намеревался отомстить мне за убийство твоего сына?»
Но эта мысль, не успев явиться, тут же покинула его. Это не в духе старого короля. Нездешний убил его сына, а Ориен дал ему случай найти Бронзовые Доспехи и тем, хотя бы частично, искупить свои прошлые грехи. Зачем же тогда старик приходил к Устарте? В мире не осталось больше волшебных доспехов, поиск которых требует отваги и самопожертвования. Придя на праздник, Нездешний исполнил все, что от него требовалось.
Зачем же Ориен просил об этом?
Нездешний вновь увидел перед собой мальчика, который боится толпы и живет в вечном страхе, что его убьют. Внука Ориена.
С тихим проклятием он повернулся и побежал обратно к дворцу.
В зале пропела труба. Все разговоры прекратились, на северной галерее появились князь Арик и Элдикар Манушан.
— Дорогие друзья! — воскликнул Арик. — Настал тот миг, которого все вы, равно как и я, ожидали с таким нетерпением. Наш друг Элдикар Манушан покажет вам чудеса, которых никто еще не видывал.
Раздались оглушительные рукоплескания, маг вскинул руки вверх.
Теперь, когда все двери закрыли, в зале стало душновато. Маг, как уже делал во дворце Нездешнего, вызвал из воздуха шарики белого тумана. Они закружились над зрителями, освежая воздух и вызывая аплодисменты.
Посреди зала появился свирепый лев с черной гривой и ринулся на гостей. Испуганные крики быстро перешли в смех: лев превратился в стаю голубых птичек. Покружив под потолком, они слились в маленького дракона с золотой чешуей. Он стрелой бросился вниз, дохнув огнем на людей у западной стены. Снова послышались крики, а за ними смех и рукоплескания — жертвы дракона убедились, что пламя не оставило никаких следов на их атласных платьях и бархатных камзолах.
Герцог Элфонс, тоже поаплодировав, взял за руку свою жену. Высокий стройный человек слева от него нагнулся к герцогу и что-то прошептал. Элфонс с улыбкой кивнул.
— Дорогие друзья, — провозгласил Элдикар Манушан, — благодарю вас за ваши рукоплескания. Теперь я хочу продемонстрировать вам нечто такое, по сравнению с чем, я уверен, виденное ранее покажется вам сущими пустяками.
Посреди зала заклубился темный дым — его струи расплетались и вновь свивались, как змеи в клубке. Дымный столб рассыпался на дюжину огромных черных собак, скалящих смоченные ядом клыки. Оставшееся после этого облачко поплыло к герцогу с герцогиней. Перед их помостом оно образовало дверь, в которую прошел воин в шлеме из переплетенных полос черного металла и черном шелковом кафтане до пят, с прорезями на поясе. Два его меча, длинные и кривые, казались выкроенными из ночного неба. Третий, в ножнах, был заткнут за черный шелковый кушак.
Поклонившись герцогу, он подбросил один из мечей в воздух. За ним последовал второй, затем третий, и воин, кружась и приплясывая, стал жонглировать ими. Двенадцать черных собак между тем потихоньку приближались к зрителям.
Мечи мелькали в воздухе все быстрее и быстрее.
Дальнейшее произошло так быстро, что мало кто успел заметить, как это было. Воин направил один из мечей прямо в грудь князю Руаллу. Второй вонзился в горло герцогу Элфонсу. Третий поразил в сердце герцогиню Алданию.
На миг в зале настала полная тишина. Затем первая собака, прыгнув, впилась клыками в чье-то горло.
— Насладитесь настоящей магией! — прокричал князь Арик.
Дым нахлынул снова, и из него выскочили новые кралоты. Толпа в панике бросилась к запертым дверям. Еще дым — и адских псов стало около полусотни.
Они набрасывались на людей, разрывая в клочья шелк и атлас. Арик горящими глазами смотрел на это с галереи. Один молодой человек попытался допрыгнуть до лестничных перил, но кралот вцепился ему в ногу. Юноша мертвой хваткой ухватился за перила, и кралот хлопнулся вниз, оторвав у него нижнюю часть ноги. Арик указал князю Панагину на эту сцену. Из культи хлестала кровь, но юноше почти удалось подтянуться. Арик сделал знак стоящему рядом Гаспиру. Тот сбежал по лестнице, и молодой дворянин протянул к нему руку, ища помощи. Телохранитель оторвал его от перил, швырнул вниз, и кралот вцепился юноше в лицо.
Подобные сцены происходили повсюду, к удовольствию Арика. Он хотел сказать что-то Элдикару Манушану, но маг уже отошел от перил и сидел на скамейке в глубине галереи вместе со своим пажом, погруженный, как видно, в раздумья.
Глядя на мертвого герцога, Арик сожалел лишь о том, что тот умер слишком быстро. Напыщенный олух! Ему следовало бы сначала посмотреть, как гибнут в муках все его сторонники.
В этот миг Арик заметил какое-то движение на восточной галерее. Юный Ниаллад вышел из своей комнаты и стоял, глядя на побоище внизу.
Арик оглянулся, ища Гаспира. Тот стоял с одним из людей Панагина. Оба они тоже заметили мальчика.
Гаспир взглянул на Арика, ожидая подтверждения. Арик кивнул, и Гаспир вытащил кинжал.
От увиденного у Ниалла помутился разум. В зале звучали вопли, валялись тела, струилась кровь. Чья-то оторванная рука лежала на столе, и кровь каплями стекала на белые тарелки. Огромные черные псы носились повсюду, отыскивая тех, кто еще оставался в живых. Один человек молотил в дверь, моля, чтобы его выпустили. Собака прыгнула ему на спину и раздробила зубами череп.
Родители Ниалла, мертвые, обмякли на своих стульях. Воин в черной одежде извлек свой меч из тела герцога, и отец повалился набок.
— Убийца! — крикнул Ниалл. Воин посмотрел вверх и перевел взгляд на Элдикара Манушана, который стоял теперь, облокотившись на перила северной галереи, рядом с князем Ариком и князем Панагином.
Ниалл в своем смятении не мог сообразить, почему все они праздно стоят и смотрят на этот ужас. Одолеваемый головокружением и тошнотой, он начал терять чувство реальности. Потом он увидел, что к нему идут Гаспир и еще один человек.
— Они убили отца, Гаспир, — пролепетал юноша.
— И вас убьют тоже, — ответил телохранитель.
Ниалл, видя ножи у них в руках, попятился к себе в комнату. Ноги у него дрожали. Всю свою молодую жизнь он боялся этого мгновения, и вот оно пришло. Ужас, как ни странно, оставил его, сменившись холодным гневом. Перестав дрожать, он бросился к постели, где оставил пояс с кинжалом. Стиснув покрытую резьбой костяную рукоять, он извлек кинжал из ножен и повернулся лицом к убийцам.
— Я думал, ты мне друг, Гаспир, — произнес он и ощутил гордость оттого, что в его голосе не было страха.
— Я был вашим другом, но служу я князю Арику. Я убью тебя быстро, мальчик. Не брошу зверям на съедение.
Гаспир шагнул вперед, второй солдат зашел справа.
— Зачем ты это делаешь? — спросил Ниалл.
— Что пользы спрашивать, — сказал Серый Человек, входя в комнату с балкона. — С тем же успехом можно спросить крысу, зачем она разносит чуму. Она делает это потому, что она крыса и по-другому жить не умеет.
Убийцы заколебались. Серый Человек стоял безоружный, заложив большие пальцы рук за пояс.
— Убей мальчишку, — приказал Гаспир второму, а сам двинулся к пришельцу. Тот, оставшись на месте, протянул руку к поясной пряжке. В последующую долю мгновения Гаспир успел заметить, как от нее отделилась средняя часть в виде наконечника стрелы. Рука Серого Человека метнулась вперед. В правом глазу Гаспира вспыхнул ослепительный свет, просверлив череп, и он рухнул навзничь.
- Предыдущая
- 51/79
- Следующая
