Черная Луна - Геммел Дэвид - Страница 10
- Предыдущая
- 10/85
- Следующая
— Назови хоть один!
Он открыл рот, но не знал, что сказать.
— Где мальчик? — наконец крикнул он.
— Мальчик плачет, — ответил голос.
Тарантио проснулся мгновенно, как от удара. Сердце его билось лихорадочно часто.
— Я и вправду вижу сны, — вслух пробормотал он.
— Совершенно верно, — отозвался Броуин, — и этот сон был, судя по всему, очень яркий. Ты говорил во сне.
Старик сидел у стола. Тарантио поднялся с пола. Огонь в очаге почти погас. Подбросив растопки, Тарантио раздул блекнущее пламя, и Броуин подвесил над огнем чайник.
— Ты очень бледен, — заметил он и, подавшись вперед, пристально глянул в лицо Тарантио. — Полагаю, это был непросто кошмар.
— Да, правда, — кивнул Тарантио. — Мне часто снится этот сон. — Протирая глаза, он подошел к окну и увидел, что солнце поднялось уже высоко над горами. — Обычно я не сплю так поздно. Должно быть, виной всему горный воздух.
— О да, — сказал Броуин. — Не хочешь ли чаю из шиповника? Я приготовил его по своему собственному рецепту.
— Спасибо.
— Как ты думаешь, почему этот кошмар преследует тебя? Тарантио пожал плечами.
— Не знаю. Когда-то, давным-давно, мне довелось поработать шахтером. Я ненавидел эту работу. Нас опускали глубоко в шахту, в самое сердце земли — так мне тогда казалось. Дни были черны от угольной пыли, а два раза обрушилась кровля, и завалы раздавили людей в месиво.
— Так тебе снится, что ты копаешь уголь?
— Нет. Но я опять в шахте. Я слышу плач ребенка. Ему нужна помощь, но я не могу его найти.
— Этот сон должен что-то значить, — заметил Броуин, направляясь к очагу. Обернув руку лоскутом полотна, он снял с огня чайник и, вернувшись к столу, наполнил кипятком две большие кружки. Потом бросил в каждую кружку по крошечному кисейному мешочку. Комнату наполнил сладкий аромат. — Сны всегда что-то значат, — продолжал старик.
— Думаю, этот сон предостерегает меня от работы в шахте, — отозвался Тарантио, вставая, и подошел к столу. Броуин помешал содержимое кружек, затем ловко выудил мешочки. Тарантио попробовал чай.
— У него привкус яблок, — сказал он.
— Когда закончится война? — спросил вдруг Броуин. Тарантио пожал плечами.
— Когда люди устанут сражаться.
— А ты знаешь, из-за чего она началась?
— Конечно. Эльдеры замышляли поработить нас. Броуин рассмеялся.
— Ну да, конечно, эти злые эльдеры! Эти демоны воплоти! Эта их ужасная магия, колдовское оружие!.. Чепуха! Забудь о ней, Тарантио, и хоть на минуту задумайся. Эльдеры были древним народом. Они жили в этих горах много тысячелетий. Когда случалось, чтобы они развязали войну? Вспомни историю. Эльдеры всегда были ученым, мирным племенем, и никогда не вмешивались в другие дела. Их преступление состояло в том, что они оказались богаты. Эту войну развязали жадность, зависть и страх. Почему ты стал воином, мальчик мой? Почему играешь в чужую игру?
— А какие еще бывают игры, Броуин? Надо же мне как-то зарабатывать на хлеб.
— И ты не знаешь, как положить конец безумию?
— Я не думаю об этом. Я просто стараюсь выжить — занятие и само по себе нелегкое.
Броуин не сумел скрыть своего разочарования. Снова наполнив кружки кипятком, он бросил туда кисейные мешочки с заваркой и потом долго молчал.
— А знаешь, — сказал он наконец, — я ведь был в рядах Священной Армии, когда она подошла к границам Эльдера. С нами были три чародея, которые клялись, что знают заклинание, способное разрушить магический барьер. Мы были полны праведной ненависти к эльдерам и верили всей этой чуши о том, что они готовятся к войне. И еще нами владела ярость из-за поголовно уничтоженной деревни: говорили, что женщины и дети были разорваны на куски когтями эльдеров. Тремя годами позже я разговаривал с разведчиком, который первым обнаружил это побоище. Он сказал, что на мертвецах не было ни единого следа от когтей. Крестьяне были перебиты стрелами и мечами, а еще их обчистили до последнего гроша. Но тогда мы этого еще не знали. Наши вожди вдоволь накормили нас баснями о жестокости эльдеров.
Впрочем, я отвлекся от темы… Итак, в тот день я был среди солдат Священной Армии и со своего места видел, как над туманом зеленеют горы Эльдера, видел леса и рощи, поля и дальние шпили дивно прекрасного города. Затем из тумана вышел старик и встал перед нашими рядами. Спина его согнулась под тяжестью лет, шерсть на лице была совсем белая. Он походил на призрачного волка.
— Зачем вы это делаете? — спросил он.
Никто ему не ответил. Какой-то юнец с пращой выступил вперед и метнул в старика камень. Он попал прямо в лоб, старик зашатался, отступил и исчез в тумане. Солдаты рванулись было за ним — но наткнулись на невидимую стену, которая отделяла горы Эльдера от долин, на которых жили люди. Тогда вышли вперед чародеи и затянули свой колдовской напев. За спиной у них ждали десять тысяч солдат. Вдруг полыхнул слепяще яркий свет, и туман, который скрывал магическую стену, развеялся. Это был потрясающий миг, Тарантио! Далеко, насколько хватало глаз, простирались под солнцем бесплодные пустоши. Одни лишь голые скалы — и ничего больше. Ни травы, ни рощ, ни лесов. Ни города. Всего мгновение назад справа от нас текла с гор река, которая питала водой долины. Река в восемьдесят футов шириной и очень глубокая. Теперь вода исчезла, и мы видели только, как последние капли влаги уходят в глинистое речное ложе. Эльдер исчез. В один миг. Исчез! Перед нами были только нагие скалы, а мы стояли на краю земляного вала футов в десять высотой.
В поисках эльдеров мы двинулись в горы. И ничего не нашли. Затем разведчики вернулись с одним-единственным мертвым эльдером. Это был тот самый старик. Его поймали в какой-то пещере. С ним была Жемчужина. — Глаза Броуина при этом воспоминании заблестели. — Она была так прекрасна, огромная, с человеческий кулак, и вся переливалась цветами — дымчато-серым, нежно-розовым, белоснежным… Всякий ощущал исходившую от нее силу… Впрочем, я опять отвлекся… Война с Демонами закончилась, не начавшись, и наша десятитысячная армия убила одного-единственного старика. Не прошло и месяца, как вспыхнула новая война — Война за Жемчужину. Сколько тысяч людей погибло с того дня? Поветрия, засухи, голод и нищета. И конца этому не видно. Неужели тебе не хочется изменить этот мир?
— Я ничего не могу изменить, — сказал Тарантио. Они молча допили чай, а потом Броуин вывел Тарантио из хижины наружу, под яркий солнечный свет.
— Я хотел бы кое-что тебе показать, — пояснил старик. — Следуй за мной.
Они поднялись по склону горы, по старой оленьей тропе, окаймленной с двух сторон высокими соснами. На самой вершине горы была прогалина, и в центре ее, на стапелях покоилась рыбачья лодка. По ее изящным обводам было видно, что сработана она мастерски и с любовью. У лодки была и крытая каюта, и высокая мачта, хотя и без паруса. Судно было полных сорок футов в длину. На миг Тарантио остолбенел от изумления, затем подошел к лестнице, прислоненной к стапелям, и вскарабкался на лодку. Броуин последовал за ним.
— Ну, что скажешь? — спросил он.
— Она прекрасна, — ответил Тарантио. — Но мы ведь на целую милю выше озера. Как же ты спустишь ее на воду?
— Я и не собирался спускать эту лодку на воду. Мне просто захотелось ее построить.
Тарантио рассмеялся.
— Просто не верится, — сказал он. — Я стою на палубе лодки, которая построена на горе. Это же бессмысленно!
Улыбка Броуина угасла.
— Бессмысленно? А при чем тут смысл? Я всегда мечтал о том, чтобы построить лодку. И вот моя мечта сбылась. Неужели ты не можешь этого понять?
— Но лодка должна плавать, — возразил Тарантио. — Только тогда она выполнит свое предназначение.
Броуин сердито помотал головой.
— Сначала ты говоришь о смысле, потом — о предназначении. Ты воин, Тарантио. Какой смысл войны? В чем ее предназначение? Эта лодка — моя мечта. Моя. Мне и решать, каково будет ее предназначение.
Шагнув вперед, он положил руки на плечи Тарантио.
- Предыдущая
- 10/85
- Следующая
