Когда цветет полынь - Марат Муллакаев - Страница 10
- Предыдущая
- 10/66
- Следующая
– Ш-ш-ш, Данис, перестань… – Зухра провела рукой по его лицу. – Мы все
родились под несчастливой звездой. И ты, и я, и Малыш. Как осиротела, я еще не
встречаладобрых людей, кроме тебя и Малыша.
– А я встречал! – воскликнул я, обрадовавшись, чтомогу вставить слово, чтобы
отвлечь Даниса. – Однажды мы с Сашей шли из школы. Было очень холодно, и нас
на лошади догнал один мужик из какой-то деревни. Посадил в свои сани, довез до
детского дома и подарил нам по пять копеек. Мы потом на эти деньги купили у одной
бабушки по полстакана семечек. Хороший был мужик!
– Я тоже ни на кого не натыкался, – подтвердил Данис, пропуская мой рассказ
мимо ушей.
– А Макаренко, Дзержинский? Читал, что они были хорошими, детские коммуны
создавали, – не согласился я.
– Их я тоже не встречал, – ответил Данис почти спокойным голосом. – Может, и
были… Раз пишут…
– Данис, – после некоторой паузы робко заговорила Зухра, – у тебя есть еще
родные?
– Не знаю… Мой брат родился еще до войны, – Данис встал и подбросил в еле
тепливший костер несколько веток. – Отец наш вернулся в конце войны. Потом я
10
Повесть
появился. После побега из плена он воевал в партизанском отряде. Помню, мне было
четыре годика, а может, чуть больше, отец закреплял на мою рубашку свои ордена
и медали. Они были тяжелые, воротник рубашки свисал до груди. Родители
смеялись, а я плакал. Однажды утром мама нашла его повешенным в сарае. Она не
выдержала потерю отца. Выпила что-то и умерла. Их похоронили вместе. Я не знал,
почему они покончили с собой. Два года тому назад я отправил письмо в сельский совет
с просьбой разыскать родственников, а если нет таковых, сообщить мне, почему умерли
мои родители. Ответ пришел быстро. Секретарь сельсовета сообщил, что мой отец
работал в сельпо директором и во время ревизии нашли крупную недостачу. Ему грозила
тюрьма и позор. Уже потом органы выяснили, что отец не был повинен, воровали
бухгалтер и заведующий складом. Про родственников в письме ничего не было сказано…
Я не поверил. Если мои родители не были замешаны в воровстве, зачем же они
покончили с собой? Испугались? Не верю. Отец был закаленным человеком, так легко
не сдался бы, будь он невиновен… А секретарь сельсовета, скорее всего, пожалел меня,
не стал писать правду. Да, на войне он был героем, а дома… Погубил и себя, и маму. Так
я оказался в детском приемнике, а брата отправили в детский дом. Потом я успел
побывать еще в двух детских учреждениях. Первый, который называли интернатом,
куда я попал после детского приемника, расформировали, а второй сгорел с
двадцатью тремя воспитанниками. Я выбрался из огня, но маленько обгорел. Брат
после окончания школы оказался в строительном училище, а затем – в армии. Там и
погиб…
– А у меня мама умерла от водки, – вдруг призналась Зухра. – Она была очень
красивая!
– Ты тоже! – произнес Данис. – Так ведь, Малыш? Как артистка!
– Не-е-е… Она была как принцесса! Светлые волосы, зеленые глаза…Всегда пахла
духами… Я жила с бабушкой. Мама – с мужчиной. С генералом. У него еще была
другая жена. Он приходил и уходил. Они познакомились на фронте. Мама ездила на
войну с концертом. После войны они продолжали встречаться, и в итоге появилась я. Он
очень любил меня, но, как потом рассказывала бабушка, мама при людях не
разрешала мне называть его папой. Дома – да, но на улице – нет. Я была крошечная,
но все же помню, как бабушка ворчала, говорила, разве можно при живом отце
сиротой расти. Мы тогда жили в Ленинграде. Потом папу арестовали. Больше я его
не видела. Мама поначалу плакала, а потом начала пить…
Чем больше я слушал откровения моих друзей, тем сильнее чувствовал небывалый
дискомфорт. В детском доме все, что связано с прошлой жизнью, было под
негласным запретом. Здесь никто
- Предыдущая
- 10/66
- Следующая
