Точка невозвращения - Вольнов Сергей - Страница 34
- Предыдущая
- 34/80
- Следующая
Буквально через минуту из отверстия показалась верхняя половина безголового туловища, совершенно неповрежденная. А из темноты, царящей в глубине ниши, появилась маленькая фигурка в шиарейском скафандре…
– Корыто это застряло тут надолго, к тому же с крысами нам не по пути, однозначно. Когда подвернется подходящий рейс, неизвестно. Придется поискать кого-нибудь из наших.
– Ну и где они тут могут быть? – спросила женщина.
– На верхушках столбов, – ответил «газпромовец». – Выше всего.
– Так наши что, здесь правящий класс?! – удивилась женщина. Странный ремонтник, почему-то не торопящийся поднимать тревогу, заскрежетал. То есть рассмеялся.
– Это с какой стороны посмотреть, – сказал он, выбравшись на палубу. – Видишь ли, сливки общества не всегда находятся сверху. Оказывается, во времена империи планета Тундры была сырьевой колонией. Чуть ли не на поверхности Газпрома, прямо под ногами, обнаружилось несметное количество полезных ископаемых, но добывать их было затруднительно – гидротелен, знаешь ли, не самый пригодный для наших организмов воздух. Выше границы нижней и верхней атмосфер подымались только столбы. Они-то и были заселены землянами… – «Обезбашенный» поскреб трехпалой рукой между ушами, жестом совершенно несвойственным аборигенам Газпрома. – Поселившиеся внутри верхушек природных башен имперские колонисты решили, что снабжать сырьедобытчиков кислородом слишком накладно. В имперские времена, знаешь ли, всегда имелась прекрасная возможность решить любую проблему испытанным методом.
Кадровым, так сказать, а не технологическим. Гораздо дешевле оказалось завезти на планету тех, кто могли дышать гидротеленом или не дышать вовсе. Так земляне и поступили. Около десятка биовидов разумных импортировали сюда наши предки, приволокли в кандалах, ошейниках и силовом поле. Самыми приспособленными оказались эти безголовые козлы. Вот так начинался местный социум… Наши росли вверх, а иные вниз. Общество верхних сегрегировалось на бедных и богатых, а нижних – на продвинутых и опущенных. Верхние строили орбитальные космопорты, а нижние углубляли шахты. Чем глубже ареал обитания, чем дальше от землян, тем весомее социальный статус. Зеркальное отображение иерархии хозяев-имперцев, у которых чем ближе к верхушке столба, чем дальше от рабов, тем престижнее. Все это продолжалось до тех пор, пока колесо истории не перевернуло мир вверх тормашками, превратив хозяев в рабов, а бывших рабов – в новых хозяев… – Мужчина запнулся и опять поскреб между ушами. Помолчав, добавил: – Забавно, что на прежнем уровне осталась середина, размытая грань верхнего и нижнего социумов, пристанище социального дна обоих рас. Элита иных закопалась глубоко и на поверхности почвы почти не появляется, средний класс обитает непосредственно на почве и в неглубоких подпочвенных уровнях. Выше же поверхности, в основаниях башен-столбов, местах наиболее трущобных с точки зрения здешних иных, обитают их парии. Примерно там же, внизу башен, в местах наиболее трущобных с точки зрения здешних эрсеров, обитают парии наших. Такой вот мир.
– Классно ты устроился, – проворчала женщина. – Попробуй-ка сыщи метод добычи информации поэффективнее твоего. Обращение непосредственно к первоисточникам…
– Точно. Идем употребим добытое по назначению.
– И побыстрее. Я уже заманалась крысиным датчикам и сенсорам глазки отводить и носики зажимать.
…Где-то там, выше границы атмосфер, тускло-желтый диск Тундры, почти не просматриваемый с поверхности Газпрома, скрылся за горизонтом, и небо ненамного, но потемнело.
Слабый свет прожекторов, освещавших посадочную площадку, пафосно именуемую местными космопортом, осветил корпус шиарейского судна и строения складов, похожих на огромные, обросшие красно-бурым мхом каменные валуны.
Ремонтник с тяжелой, объемистой сумкой на плече спустился по трапу, придерживаясь за поручень правой конечностью, на которой не хватало одного когтя, и устремился в тень; за собой он оставлял вереницу прозрачных пузырьков, которые медленно, словно сквозь масло, всплывали кверху и постепенно исчезали.
– Сиукмонг! – послышалось сзади.
Трехпалый медленно обернулся. Всего лишь в нескольких шагах от него, в тени звездолета, высилась огромная тучная фигура начальника таможенной службы, здоровяка трехметрового роста. Одной из своих прямых обязанностей главный таможенник считал наведение порядка среди служащих космопорта. Он совался повсюду и успевал появляться повсеместно. Проводил беседы с грузчиками по поводу дисциплины. Инструктировал ремонтников по правилам техники безопасности. Требовал от уборщиков идеальной чистоты и соблюдения личной гигиены. Кроме того, всех тотально доставал нравоучениями и лекциями по истории Газпрома, и за это его ненавидели более всего; поэтому люди старались всячески избегать встречи с ним. Однако хитрый Жирный, как его за глаза называли все мелкие служащие, возымел привычку прятаться, выслеживать и появляться в самых неожиданных местах и в самое неудобное время, когда его меньше всего ожидали встретить. Злостных нарушителей он заносил в специальный список, а накопив достаточно компромата, ходил вниз, ябедничать директору космопорта.
Эти свои походы в самый нижний квартал городка называл он «накладыванием взысканий».
Серьезно приподняв уши, таможенник ткнул когтистым крючкообразным пальцем в сумку, из которой по-прежнему сочились прозрачные пузырьки, и многозначительно произнес:
– Будем опять прятаться или как?.. Сколько раз я говорил тебе заменить вентиль плазмореза?! На Шиаре было двадцать шесть и девять десятых процента кислорода, на борту это тебе не в порту работать!! Хочешь чужой корабль взорвать?!! Хочешь, чтоб твоя семья вверху, в башенных рудниках, рядом с земами-вершаками вкалывала, отрабатывая компенсацию?!! Еще раз увижу, наложу взыскание! Понял?! Чтоб сегодня же поставил новый. – Довольный собой донельзя, Жирный победоносно взирал на ремонтника, выпучив верхние глаза.
Работяга виновато согнулся, пробубнил что-то неразборчиво, но явственно канючащим тоном, клятвенно обещая исправиться; отпущенный царственным жестом ноги, заторопился дальше по дорожке, присыпанной красным щебнем. Мгла поглотила его силуэт, и только звук быстро удаляющихся шагов доносился из ночной тиши, но вскоре стихли и они. Пузырьки кислорода растаяли еще раньше.
…Трехногая «система сигнализации», мирно дремавшая у ног своего хозяина, почуяла незнакомый запах и навострила раструбы ушных локаторов – сделав их из эллипсоидных круглыми. Приподняв свое чешуйчатое тельце на несколько сантиметров, дрессированная тинтера недовольно запищала тоненьким голосочком. Затем, высунув язык почти до самого пола, скатала его в рулончик и прижала хоботком.
– Спокойно, Жевка. Сидеть! Сейчас выясним, кто это к нам пожаловал… – произнес мужчина, поднимаясь с надувного матраса и вытаскивая из-под него допотопный ручной лучемет.
Зверек застыл неподвижно, сделавшись похожим на раскладной штатив, и перестал пищать.
Ни для кого не было секретом, что в этом районе люди друг к другу с дружественными визитами в такое время суток ходить обыкновения не имеют; а тех немногих, у кого к Эженсу Ерогину могло появиться какое-нибудь спешное дело, сегодня вообще не предвиделось. Что же до полицейского патруля, в обязанности которого входило прочесывание приграничья по четыре раза за ночь, то Эженс ни в малейшей степени не сомневался в том, что доблестные стражи правопорядка скорее всего уединились в каком-нибудь укромном уголке бокового тупичка и распивали пивко, перекидываясь в картишки. К тому же пьяный нестройный топот их ног, обутых в подкованные тяжелые сапоги, можно было услышать издалека – каменные коридоры отлично проводили звуки.
Ерогин подскочил к выходу из своего жилища, стиснул рукоять лучемета обеими руками и, спрятавшись за выступ, прислушался. Кто-то или что-то, судя по всему, остановилось неподалеку и двигаться дальше покуда не собиралось. Эженс подождал несколько секунд, затем приподнял свое оружие правой рукой и, левой, нащупав в углу зеркальце, привязанное к металлической планке, осторожно высунул «перископ» наружу. Это нехитрое устройство, сконструированное им самим, не раз заменяло дорогостоящую камеру слежения, коими пользовались богатенькие газпромовцы эрсеровской расы, живущие многими ярусами выше. Красть у нищего проходчика было нечего. Куча его долгов за выпивку в местных барах равнялась чуть ли не годовому жалованью, а все остальное имущество вполне умещалось в большом заплатанном рюкзаке, который Ерогин всегда брал с собой, когда отлучался из дому. А посему в таком продукте человеческого гения, как дверь, он не нуждался. К чему тратить лишние деньги?.. Бутылка пойла и сговорчивая баба на ночь – вот какие вещи в первую очередь нужны нормальному мужчине.
- Предыдущая
- 34/80
- Следующая
